В воскресенье 18 марта (31 марта по новому стилю) 1918 года в городе Мглине на 10 часов утра в помещении городского театра (по соседству с домом А.М. Скаржинского, где теперь находится дом культуры), был назначен уездный крестьянский съезд. На этом съезде должен был решаться вопрос, выдвинутый Шимановским, об отделении Мглинского уезда от Украины и присоединения в политическом и территориальном отношениях к РСФСР.

Повестка дня съезда не держалась в секрете, и она была известна делегатам. Сомнений нет в том, что этот вопрос, важный и принципиальный вопрос, как в городе, так и в селах и деревнях уезда был предметом обсуждения и горячих споров в народной массе еще до съезда и его решения. Были сторонники отделения от Украины, были и противники этого. В оппозиции были главным образом зажиточная часть крестьянства, деревенские кулаки и вообще все, кому не по нутру была советская власть. В городе в резкой оппозиции была небольшая группа местных жителей – прапорщиков, вернувшихся с фронта, детей кучеров, сапожников и других мелких ремесленников пролетарского происхождения. Надев офицерские погоны только в силу военного времени и не желая расстаться с ними из-за окончания войны, вся эта группа мелкого офицерства, получившая образование в местном городском училище, не имея никакой гражданской специальности, считала, что их офицерский мундир и звание офицера является их высшим достижением в жизни, а потому не разделяла стремлений советской власти к прекращению войны, к миру.

Солдаты первой мировой войны

Кроме делегатов, прибывших к назначенному времени на крестьянский съезд, прибыло много крестьян, не сочувствующих идеям Шимановского об отделении Мглинского уезда от Украины, пришла оппозиционная группа офицерства, а также много любителей всяких зрелищ и собраний. Помещение театра и двора при нем не могло вместить всех собравшихся, а потому вся эта толпа, насчитывающая свыше 800 человек, собралась на соседнем дворе бывшего Скаржинского, в доме которого помещался уездный Совет и куда должен был прибыть Шимановский из Унечи со штаба Щорса.

С прибытием из Унечи со штаба Щорса Шимановский запаздывал. В ожидании его приезда, в толпе, собравшейся на обширном дворе Совета, шла усиленная агитация кулацких элементов и офицерья о недопущении отделения уезда от Украины, где в то время хозяйничали немецкие оккупанты и гайдамаки гетмана Скоропадского. Одним словом, против Шимановского и всего состава уездного Совета была настроена большая толпа людей, собравшихся во дворе Скаржинского. Примерно в 11 часов утра верхом на лошади в сопровождении Штырхунова Кузьмы Яковлевича и других его ближайших товарищей во двор Скаржинского прибыл Шимановский. Не слезая с лошади, Шимановский поздоровался с собравшимися во дворе людьми и, слезая с лошади, передав ее для отвода в конюшню, направился в дом Советов, где в это время находились некоторые члены Совета в ожидании его приезда и открытия съезда в соседнем здании театра. Огромная толпа окружила его, преградив дорогу в здание Совета.

В одном из окон дома Совета стоял пулемет. Сидевший за ним красногвардеец-пулеметчик, увидев Шимановского, окруженного озлобленной толпой, преградившей ему дорогу в здание Совета, дал поверх толпы одну очередь из пулемета, которой был убит житель деревни Цынки Штырхунов Петр – сторонник Шимановского, а также случайно оказавшаяся в толпе одна девочка.

Кто дал из лиц, находящихся в доме Совета, указание пулеметчику стрелять, сам ли пулеметчик совершил это по собственной инициативе – до сих пор не установлено.

Служащий Мглинской уездной земской управы бухгалтер Лосев Андрей Федосович (из села Шумарова) после пулеметного выстрела подошел к Шимановскому, взяв его за горло, потребовал от него объяснений, по чьему распоряжению началась стрельба из пулемета. Когда Шимановский ответил Лосеву, что этого он не знает и не мог знать, так как он только что прибыл из Унечи и еще не заходил в дом Совета, одна семидесятилетняя старушка (по слухам из села Шумарова) ударила Шимановского своей палкой по голове, а разъяренная толпа заговорщиков, сбив его с ног на землю во дворе, стала зверски бить его. В довершение всего этого зверства, кто-то штыком винтовки смертельно поразил его в живот.

Во дворе в одном из сараев находился склад винтовок и боеприпасов к ним. Разбив двери этого склада, винтовки и патроны были разграблены. Со двора по зданию Совета, где находились некоторые члены Совета и делегаты съезда, началась беспорядочная ружейная стрельба. Толпа, бывшая во дворе, начала разбегаться кто куда. Ответная стрельба пулеметчика из окна дома Совета заставила прекратить винтовочную стрельбу из разных укрытий большого двора Скаржинского.

В течение всего этого происшествия звонили в большой колокол Успенского собора, созывая народ, как на пожар. Не успевшие убежать или скрыться члены Совета, находившиеся в доме Совета: Элькин К.Д., Коваленко Г.Н., Жаровня Иван, Андросенко С.В., Емельяненко Антон Исакович, Говзман Илья и пулеметчик были арестованы заговорщиками-офицерами, вооруженными винтовками из разграбленного склада оружия: Зарецким Емельяном Трофимовичем, братьями Шугаевскими Георгием и Сергеем Федоровичами, Сердюковым Григорием Кирилловичем и другими и были отведены ими в Мглинскую тюрьму. Благо, что начальником тюрьмы в то время был Кравцов Андрей Иванович, сочувствующий Шимановскому, что гарантировало полную безопасность заключенных. Некоторые члены Совета и делегаты съезда, боясь ареста, отсиживались в погребах своих соседей до прихода из Унечи отряда красногвардейцев Щорса.

Штырхунов К.Я., Штырхунов Константин, Согнибеда Г.В., Картавенко А.Г. верхом на лошадях уехали на Унечу в штаб Щорса с известием о случившемся контрреволюционном восстании в городе Мглине и убийстве П.Б. Шимановского.

Съезд не состоялся. В городе создалась тревожная обстановка. Все были уверены, что из Унечи Щорсом будет направлен в Мглин отряд красногвардейцев для подавления восстания. Многие горожане, не принимавшие никакого участия в восстании, не дожидаясь ночи, уходили в соседние деревни к знакомым, боясь возможных эксцессов от прихода в город красногвардейского отряда и обстрела города из орудий за совершенное убийство Шимановского.

Деревенские кулаки разбежались по своим местам жительства, а белогвардейское офицерство, видя бесполезность оказания сопротивления могущему прибыть отряду красногвардейцев, ушли в направлении города Клинцы, где в то время хозяйничали немецкие оккупанты и гетманские гайдамаки.

Как впоследствии выяснилось, Лосев А.Ф. уехал в Сибирь, где служил бухгалтером в одной кооперативной организации, но вскоре умер. Зарецкий Емельян в отряде белогвардейцев был убит красногвардейцами в бою под Богодуховым, а об остальных офицерах – участниках восстания сведений не поступало.

Высланные городской думой в качестве парламентеров два старика-горожанина (один из них Сморщиков Федор) навстречу идущему в город Мглин отряду Богунского полка, с просьбой от имени горожан о пощаде города и с заверением, что никакого сопротивления и никем в городе не будет оказано, эти два старика-парламентера были убиты красногвардейцами в д. Конопаковке при встрече их с отрядом Щорса по дороге из города Мглина в Унечу.

Благодаря тому, что в отряде в качестве командиров были некоторые горожане Мглина, отрядом был дан лишь один орудийный выстрел по кладбищенской церкви и только потому, что предполагалось там нахождение пулемета.

Единственное сопротивление отряду оказал один прапорщик (Иванцов) Будько, стрелявший из пулемета по двигавшемуся по дороге из Унечи отряду Богунского полка. Пулемет его был замаскирован на кладбище могильным памятником и деревьями. Он стрелял, пока у него были патроны. За пулеметом он был убит красногвардейцами. Характерно, что Будько (Иванцов) сам не принимал никакого участия в восстании, а был сагитирован своими единомышленниками – прапорщиками, оставившими его одного расплачиваться за их злодеяние.

Генералам Гражданской Войны