Русская народная песня всегда полна поэзии. Она является верным историческим очерком нашего народа, выразителем задушевных его дум и надежд, его веселья, страданий и радостей.

В народной песне, как в зеркале, ярко отражаются народные обычаи и обряды во все периоды его жизни, быт и нравы нашего народа.

Но нигде поэзия не является более почетным и званым гостем, как в свадебных песнях, где вспоминаются и синее море, горюч камень, терема и светлицы, калиновые мостки, дубовые столы, скатерти бранные, караван, сахарные яства и прочие опоэтизированные атрибуты прежнего быта.

В жизни женщины свадьба есть важнейшее событие: счастье или несчастье целей ее жизни зависит от этой минуты. Поэтому, готовясь к венцу, женщина глубоко предчувствует как все свое прожитое прошлое в доме родителей, так и неизвестное будущее в чужом доме мужа, нередко в чужой дальней стороне.

Вот поэтому, в свадебных песнях, распеваемых хором молодых девушек на крестьянских свадьбах, просто и безыскусственно выражается то сожаление о прошедших днях девичьей свободы, то трепет за будущее, то нежное чувство любви, то есть все думы, которые волнуют грудь девушки, готовящейся идти, как говорится в русской песне, к суду божию, к венчанию.

У наших отдаленных предков северян и родимичей вместо браков были «игры между силы», где среди игр, хороводных песен и плясок мужчины выбирали себе невест и просто уводили их с собою, или по выражению летописцев «умыкали себе жен», без всякого сговора и согласия родителей, а по взаимному согласию между собой.

                       

Николай Пимоненко. Сваты,1896

Свахам в предсвадебных обрядах отводилась особая роль. Подруги косу плетут на часок, а свахи на век. Обычно они выполняли роль посредников за определенное вознаграждение. В их обязанности входило не только само сватовство, но и нередко выбор самой невесты из подходящих кандидатур. Она должна была разузнавать о том, какое приданое дается за невестой и в чём оно состоит. Кроме того, через сваху жених узнавал подробности об облике и характере невесты, которую в некоторых случаях мог видеть открыто только в день свадьбы.

Со сватовством был связан целый ряд примет и предварительных обрядовых действий. Неблагоприятными днями для сватовства считались постные дни: среда и пятница. Исключалась из свадебных и масленичная неделя. Существовала даже поговорка: «На маслену жениться — с бедой породниться». Сватать старались приходить после захода солнца, чтобы не было сглаза. Сваты старались по дороге ни с кем не встречаться и не разговаривать. После их ухода кто-либо из домашних (обычно женщины) связывал все кочерги и ухваты вместе — для удачи в деле.

Русский обряд. http://www.clir.ru/blogs/rodnaja-ty-prekrasna-kak-angel-odevaemsja-so-vkusom

 

– И, полно, Таня! В эти лета

Мы не слыхали про любовь;

А то бы согнала со света

Меня покойница свекровь. -

«Да как же ты венчалась, няня?»

– Так, видно, бог велел. Мой Ваня

Моложе был меня, мой свет,

А было мне тринадцать лет.

Недели две ходила сваха

К моей родне, и наконец

Благословил меня отец.

Я горько плакала со страха,

Мне с плачем косу расплели,

Да с пеньем в церковь повели.

А. С. Пушкин. Евгений Онегин

Неврев Н.В. Смотрины 1888

Смотрины невесты проводились на второй или третий день после сватовства в том случае, если посватавшийся парень был хорошо знаком семье девушки. Если он был мало знаком и жил достаточно далеко, смотрины устраивали только после того, как соберут сведения о женихе и посмотрят, как он живет.

Во время смотрин просватанную девушку представляли будущему жениху и его родителям. На смотрины собирались ближайшие родственники парня и девушки, а также приглашались подруги девушки, песни которых сопровождали обрядовое действие. Обряд проходил в разных местностях России более или менее одинаково. Нарядно одетую девушку выводили на середину избы. Она три раза низко кланялась сначала сватам, затем всем присутствующим: «Здравствуйте, сват и сватушка и вся честная беседушка!» Потом родителям: «Здравствуйте, матушка и батюшка и вся честная беседушка!» Посватавшийся парень подходил к девушке и спрашивал: «Как вас зовут?» Она называла свое имя и отчество. Удовлетворенный ответом будущий жених садился на лавку, а один из приехавших гостей спрашивал ее: «Ну-ка, невеста, умеешь ли прясть?» Она брала прялку и показывала, как умеет прясть. Ее могли просить пройтись по избе, несколько раз повернуться на месте. Девушки пели песню, в которой хвалили будущую невесту и ее родителей.

 

И. Шангина. Русские девушки, 2007

http://www.booksite.ru/fulltext/girls/rus/san/7.htm

 

 

 Смотрины устраивались после сватовства, перед рукобитьем или помолвкой.

 

Михаил Шибанов. Празднество свадебного договора, 1777

 

Предварительная договоренность о браке закреплялась на сговоре (договоре). Он проходил через несколько дней после смотрин невесты и осмотра дома жениха, но мог быть отложен и на более длительный срок. Если девушку просватали в Рождественский пост, а свадьба намечалась на зимний мясоед, то сговор проводили в начале мясоеда, так как во время поста нельзя было устроить хорошее застолье. Если свадьба намечалась на Красную горку (первое воскресенье после Пасхи), то сговор назначали на Благовещение (25 марта / 7 апреля) – день, когда, по мнению крестьян, можно было нарушить Великий пост.

Во время сговора родители парня и девушки решали вопросы о дне проведения свадьбы, о размерах приданого, о кладке (то есть о деньгах, которые родители жениха «клали» на свадебные расходы), о дарах со стороны невесты, о выкупе за нее, о количестве гостей с обеих сторон и др. Переговоры заканчивались обрядом рукобитья, который имел свои варианты. В одних деревнях отцы пожимали руки и желали друг другу: «Наш сын был бы между нами общим сыном, а ваша дочь была бы общей дочерью и нашей послушною слугою», в других – с силой ударяли по рукам и произносили: «Дай Бог святой час», «Дай Бог в час добрый, да святой», в третьих – держась за руки и слегка покачивая ими, говорили: «Дай Бог, дай Бог». В некоторых областях России рукобитье проводилось над столом, где лежал каравай хлеба. Хлеб символизировал благополучие, богатство, счастливую долю, зарождение жизни, а стол осмыслялся как престол Божий.

И. Шангина. Русские девушки, 2007

http://www.booksite.ru/fulltext/girls/rus/san/7.htm

С введением христианства уже в XI веке были свадьбы, где по сказанию Стоглава «в мирских свадьбах играют глумотворцы, и органики, и гусельники, и смехотворцы, и бесовские песни поют». Свадебные обряды и народные песни духовные писатели называли «бесовскими».

Хотя свадьбу всегда называли «веселым пирком», но в старину нигде так не проявлялось более торжественно и умильно все акты этой проникнутой глубокими чувствами семейной драмы, более похожей на оперу-водевиль, чем на разгульное веселье.

Это хорошо выражено в одной свадебной песне, где жених говорит невесте:

«Я возьму тебя за правую руку,

Поведу тебя к суду божьему,

К суду божьему, ко злату венцу,

От злата венца к себе на двор.

Еще вот тебе, батюшка,

Вековая ключница!

Еще вот тебе, матушка,

Вековая платьемойница!

Уж как мне ли, молодцу

Вековечная молода жена!»

 

Алексей Корзухин. Девичник, 1889

Девичником называется встреча невесты и подруг перед свадьбой. Это была последняя их встреча перед свадьбой, поэтому происходило ритуальное прощание невесты с подругами.

На девичнике происходил второй ключевой момент всего свадебного обряда (после «завешивания») — расплетание девичьей косы. Косу расплетали подруги невесты. Расплетание косы символизирует окончание прежней жизни девушки. Во многих традициях расплетание косы сопровождается «прощаньем с красной красотой». «Красная красота» — лента или ленты, вплетённые в косу девушки.

Русский обряд

http://www.clir.ru/blogs/rodnaja-ty-prekrasna-kak-angel-odevaemsja-so-vkusom

А вот одна из многих песен, которые поются при расплетании косы у невесты девушками по старшинству родства: сначала сестрами невесты, потом родственниками и, наконец, близкими подругами, каждой по одной пряди волос. На тарелку, нарочито принесенную, кладут выплетенную из косы ленточку.

«У своево-то родима батюшки

У своей-то родимой матушки

Я чесала вас, русы волосы

Середи-то полу дубового,

Я мочила вас, русы волосы,

Ключевой водой холодною,

Я сушила вас, русы волосы,

На крупном красном крылечке

Восходимым красным солнышком.

На чужой то далекой сторонушке,

Я у свекра, у батюшки,

Я у свекрови, у матушки

Чесать стану вас, русы волосы

В уголочке за занавесочкой.

Мочить стану вас, русы волосы

Я своими да горючими слезами

А сушить стану вас, русы волосы,

Я своей тоской, да кручинушкой,

И запрут вас, русы волосы,

На тридцать три замка,

На тридцать три ключа,

И бросят эти ключики

Во сине море во Хвалынское

Сохватает эти ключики

Рыба, да рыба белая.

Не услышат мои русы волосы

Не петья-четья церковного,

Не увидят мои русы волосы

Ни свет, да свету белого.

 

 

Там у вишневом у саду, там соловейко щебетав

 

Кстати сказать, семейный обычай запрещал невестке в присутствии свекра и деверьев показываться без платка с непокрытой головою.

Иван Куликов. Благославение невесты, 1909

 

Невеста после того, как ее причесали и нарядили, должна была подойти под родительское благословение. Этот обряд обставлялся повсюду со всей возможной торжественностью. Обычно невеста подходила к родителям, кланялась им в ноги и, сделав затем поклоны всем присутствующим, просила благословения.

Обряд благословения начинался с общей молитвы всех присутствующих родственников, обращенной к Спасителю, Божьей Матери, святым угодникам. После этого отец брал в руки икону, мать – хлеб с поставленной на него маленькой солонкой с солью; со словами «Бог благословит» начинали ритуал. Девушку благословляли «женской» иконой – обычно образом Богоматери. Отец трижды крестил склоненную голову дочери иконой, то же самое делала мать, но уже хлебом и солью. Дочь благодарила родителей за благословение: «Спаси, Христос, мово родимого батюшку на Божьем благословеньице», «Спаси, Христос, мою родимую матушку на Божьем благословеньице».

И. Шангина. Русские девушки, 2007

http://www.booksite.ru/fulltext/girls/rus/san/8.htm

 

Вот слова одной из песен невесты при родительском благословлении к венцу, где ярко выражена родительская воля в замужестве дочери и ее покорность этой воле:

«Воструби трубушка,

Воструби золоченая,

Жалобно и радостно!

Ты расплачься, Анна-душа,

Растужися, Михайловна,

Перед батюшкой стоити,

Перед родимым плачучи!

Государь, родимый батюшка,

Государыня матушка!

Говорили мне, все обманывали,

Что не дам, не дам, дитятко,

Молодешеньку в чужие люди,

А теперь у вас, батюшка,

Не то в уме задумано,

И не те мысли замыслены,

Пиво, вино поварены,

И сладкие меды насычены,

Дубовы столы расставлены,

Браны скатерти разосланы!

Только сесть и поехати,

Ко суду божию и венчанию,

От суда божия, от венчания

К тебе родимый батюшка,

К богоданному батюшке

На житье, на вековеченье».

***

 

Альфред Ковальский. Свадебный поезд

Утром в день венчания жених получал благословение родителей, которые осеняли его иконой (обычно образом Спасителя или Николая Чудотворца) и хлебом с солью, и выезжал за невестой. Вместе с ним к невесте ехало довольно много людей, как правило, родственников жениха. Все они назывались «поезжане» («свадебники», «приборяне», «бояре», «княжий полок», «званые»). Зимой поезжане отправлялись на санях, осенью на бричках. Количество упряжек свадебного поезда зависело от состоятельности родителей жениха и числа его родственников: однако обычай требовал, чтобы в поезде было четное количество подвод, так как с четными числами связывалось представление о счастье и богатстве. Лошади были убраны по-праздничному: заплетенные в косички гривы, нарядная сбруя с серебряными или латунными украшениями, ленты на дуге, колокольчики и бубенцы; подводы покрывали коврами, войлоками, к спинкам саней привязывали полотенца-«обмахальца», которые развевались во время быстрой езды. Свадебный поезд, включавший в себя большое количество подвод, запряженных ухоженными, нарядно убранными лошадьми, демонстрировал всему деревенскому сообществу богатство и достоинство семьи жениха и его родни, а также уважение к невесте и ее семье.

Впереди поезда верхом на лошади ехал дружка – главный распорядитель свадьбы со стороны жениха. Обычно на эту роль приглашали брата жениха или его близкого товарища. Дружка собирал свадебный поезд, показывал дорогу к дому невесты, руководил поезжанами в ее доме, отвозил всех в церковь, осуществлял магическую защиту поезда от порчи и сглаза. У дружки могли быть помощники – поддружья (младшие дружки), которые должны были выполнять все его распоряжения. В первых санях ехал жених с тысяцким (большим боярином) – старшим дядей или крестным отцом жениха, державшим в руках икону, которой родители благословили жениха перед выездом. Чин тысяцкого считался очень почетным. Девушки называли его в песнях «славный тысяцкий богатый», «большой честной человек», прославляли его родовитость, богатство и ум. Тысяцкий имел помощников, которые назывались «старшими боярами», – это были братья жениха или младшие дядья. Они ехали за женихом с тысяцким. В следующих санях сидела свашка – тетя жениха или его крестная мать. Тысяцкий и свашка выполняли роли отца и матери жениха, которые не участвовали в свадебном поезде и не присутствовали на венчании, а находились дома и готовились к встрече молодых и свадебному пиру. В составе свадебного поезда часто был и колдун – защитник поезжан от порчи и сглаза.

И. Шангина. Русские девушки, 2007

http://www.booksite.ru/fulltext/girls/rus/san/8.htm

 

Трутовский. Свадебный выкуп, 1881

По дороге жители деревень, через которые проезжал свадебный поезд, устраивали ему преграды: запирали въездные ворота, клали жерди, протягивали веревки, стараясь не пустить «чужого чуженина» к невесте. Дружка откупался от них вином, конфетами, орехами, пряниками.

И. Шангина. Русские девушки, 2007

http://www.booksite.ru/fulltext/girls/rus/san/8.htm

 

Журавлев Фирс Сергеевич. Перед венцом, 1874

 

К. Вагнер Русская свадьба. Гравюра по рисунку Е.М.Корнеева, 1812

Обряд венчания проводился в храме священником и совмещался с юридической регистрацией брака в метрических книгах. В христианской традиции венчание считается таинством, во время которого происходит соединение мужчины и женщины в нерасторжимый божественный союз, продолжающийся и после смерти. Русскими крестьянами венчание воспринималось как принятие на себя ответственности перед Богом и людьми. В деревнях говорили, что идти под венец – это идти «на Божий суд, на страшный час».

Обряд состоял из обручения, во время которого жених и невеста должны были дать согласие на брак и обменяться кольцами, и собственно венчания, то есть возложения на головы жениха и невесты брачных венцов, что осмыслялось как наложение Славы Божьей. Священник благословлял новобрачных: «Господи Боже наш, славою и честию венчайя». В обряд венчания входило чтение отдельных мест из Евангелия и Апостола, молитв, наставление священника, читалось послание апостола Павла, в котором говорилось о важности таинства брака и взаимных обязательствах мужа и жены. В завершение обряда молодые пили вино из одной чаши и троекратно обходили аналой. После этого священник снимал с них венцы и каждому говорил приветственное слово.

 

И. Шангина. Русские девушки, 2007

 

http://www.booksite.ru/fulltext/girls/rus/san/9.htm

Николай Пимоненко. Выкуп невесты, 1908

 

В Мглинском районе традиционный свадебный обряд начинался с зарученья (сватовства). Накануне свадебного дня невеста собирала подруг на девичник (или вичаруху). Здесь звучало много песен, таких, например, как «Травка-муравка». Прощающуюся с родным домом невесту нередко сравнивали с сосной, валящейся с корня. В деревне Хомяковка жениху - сироте перед свадебным днем пели драматичную песню «Ты, хмелю, хмеля».

 Ты, хмелю, хмеля.  Исп. Хомякова К. С. , деревня Хомяковка

Сама свадьба игралась два дня. В первый день жених с друзьями на лошадях отправлялся за невестой. Задорные песни в свадебном поезде звучали на всю округу (например, «Мы па улицы блукали»).  

Покажите, люди, дорогу. Козлова А. В., город Мглин 

Многие свадебные песни поются на один и тот же мотив — формулу. Когда же входили в хату, родственники молодых начинали шутливо дразнить друг друга, например: 

А наш маладый буря бурею, а ваша маладая дура дураю.  

Затем шли венчаться, а потом начинался пир, продолжавшийся и на второй день. 

В д. Быковка до венчанья гуляли в 1-ый день отдельно и у молодого, и у молодой. Когда жених приезжал, то выкуп невесты и постели осуществлял дружко, причём на свои деньги («на то он и дружко»). Дружку приходилось искать невесту, так как её прятали либо в её собственном доме, либо в доме кого-нибудь из соседей. Дружко давал подругам невесты денег, их количество роли не играло: сколько дал - столько и хорошо. 

После венчанья пировали в доме жениха. Перед молодыми ставили ёлочку (если маленькая) или верх ёлки (если большая), а также каравай. 

На ночь с 1-го на 2-ой день родственники невесты уходили спать в свой дом. 

2-ой день. Молодая оставалась с утра в доме молодого, а сам он отправлялся в дом невесты за несколькими её родственниками - родителями, толстой сватьей (крёстной невесты), некоторыми другими. Эти родственники, приезжающие вместе с молодым в его дом, называются «приданьи». Перед отъездом из дома невесты в дом молодого тёща и зять обменивались подарками. 

Невесту в Быковке (в том числе в песнях) называют «молодая», «молодые», а жениха «молодый». Впрочем, эти термины типичны для Мглинского района в целом. 

Покажите, люди, дорогу. Песни и обряды Брянской области в расшифровках студентов и выпускников АМК при МГК. Редакторы-составители Иванова Е. В., Корзун К. В.  - М., 2005

 

 

Рябушкин. Крестьянская свадьба, 1880

 

По окончании венчания молодых и приглашённых гостей ожидал свадебный обед, стоит подчеркнуть, что именно обед, а не примитивная пьянка с большим количеством водки, растянутая на несколько дней, именно так нередко происходит в наши дни. Свадебный стол накрывали нарядной, праздничной скатертью, специально приготовленной для таких торжественных случаев.

Перед невестой и женихом ставили одну тарелку, а сверху на неё клали крест-накрест две ложки и целый кусок ржаного хлеба с солью. Молодые на протяжении всего обеда ничего не ели и не пили. На середину стола клали курник, накрытый двумя вышитыми полотенцами. В центр пирога иногда втыкалась еловая ветвь. Дружка, по-современному тамада, снимал в конце обеда с пирога полотенца, одно из которых повязывал себе через плечо, второе отдавал помощнику, затем он же разрезал пирог на куски и отдавал гостям эти куски. Каждый из гостей обязан был за кусок пирогаотдать мелкую монету, а тот из гостей, кто ещё не подарил подарка, преподносил бы свой подарок. В некоторых губерниях эта процедура проводилась на второй день. Несколько видоизменённый обычай этот дошёл до наших дней. Вместо пирога на стол ставят ёмкость с водкой, каждому дарителю подносится полная рюмка водки. Предки наши мало пили водки, предпочитая брагу или пиво. Были также популярны вина, приготовленные по привезённым из Греции рецептам.

Традиционно начинали свадебный обед с супа. Обычно это был борщ или лапша с курицей и свининой, в конце обеда обязательно подавали жаркое. В некоторых местах существовал обычай: на стол ставили жаркое нескольких видов, блюдо, которое принесли последним дружка уносил со стола, обернув его полотенцем. Позже блюдо это подавали молодым, для которых после окончания общего праздника вечером, отдельно собирали ужин в каком-нибудь укромном уединённом месте, например, в чулане, молодые, иногда в этом чулане проводили первую брачную ночь.

Свадебный каталог.http://weddingweb.ru/svadebnyj-pir-na-rusi.html

 

Кольца обручальные

Безотрадное положение молодой в чужой семье ярко отражено в следующих семейных песнях:

1.

«Цвела груша во садочку,

Цвела моя во зеленом,

Жило мое дитятко,

Жило мое милое

Во терему во высоком,

Во высоком, в изукрашенном

Не все тебе жить во тереме,

Не все тебе жить со девицами,

Не все тебе быть со красными.

Как придет Иван, господин,

Иван, сударь, Петрович

Зазовет тебя к себе домой,

Не к девушкам, не к красным

К молодым ли все молодушкам.

Молодые ли уж молодушки

Родились все приметливы,

Все приметливы, все насмешливы.

Ступишь ли ногой?

Поглядят все за тобой.

Молвишь ли словечко?

Передразнивать начнут.

Сядешь ли за стол?

Все куски во рту сочтут.

Станешь ли молчать?

Станут дуррой величать.

***

2.

«Отдавали молоду

В чужедальнюю страну

Во чужую во семью

В непокрытую избу.

Есть и свекор и свекровь,

Есть и трое деверьев,

Три золовушки, да три тетушки…

Уж как свекор говорит:

К нам медведицу везут…

А свекровь то говорит:

Людоедицу везут…

Деверья то говорят:

К нам непрязу везут…

Уж как тетушки стоят,

Все про то же говорят…»

***

3.

«Сходила с терема Машенька,

Сходила с высокого Ивановна,

Приезжала ко свекру в дом.

Свекор-батюшка не ласковый,

Не ласковый, не как родной.

Входила ко свекрови во терем,

Свекровь-матушка угрюмая,

Угрюмая, как не родная.

Деверья по светличке похаживают,

О ней все поговаривают:

Уже как наша ли невестка

Не хороша, не пригожа,

Не ласкова, не приветлива.

Золовушки перешептывают:

Уж как наша ли невестка

Не горазда ни к чему:

Ни ткать, ни прясть,

Ни шить – вышивать,

Ни щей сварить, ни пирога испечь,

Ни песенку запеть,

А словечушки промолвит,

За другим в карман пойдет.

Уж не знала Машенька,

Уж не ведала Ивановна,

Куда ей укрыться,

Куда ей деватися

От насмешек, от зависти.

Что восплачет, возгорюется,

Что возгорюется, востоскуется.

Ой ты терем мой, у батюшки,

Ой ты высокий мой у матушки,

Кабы знала я да ведала

Здесь себе таково житье,

Расстаться бы с тобой не подумала,

Выйти бы из себя не помыслила.

Я жила бы в тебе смирнешенька

Я была бы в тебе веселешенька

Не знала бы я тоски и горести.

***

 

И как примирение со своей судьбой, песня заканчивается призывом к бессловесной покорности:

«Ладушка моя милая,

Марья Ивановна!

Надо жить в чужих людях

Умеючи, разумеючи.

Чужие люди, словно темные лес,

Словно туча грозная:

Без морозу сердце вызябнет,

Без беды глаза выколят.

В чужих людях будь покорна,

Терпелива и бессловна…

***

Надежда Кадышева. Ах, судьба моя, судьба

 

Следующая песня изображает протест дочери против родительского произвола в выборе жениха против ее воли. Но этот протест безрезультатен, так как он не разрешает глубоко укоренившегося издавна бытового родительского произвола в замужестве девушки:

«Ах, кабы на цветы да не морозы,

И зимой бы цветы расцветали!

Ах, кабы на меня да не кручина,

Ни о чем бы я не тужила!...

Не сидела бы я подпершись рукой,

Не глядела бы я в чисто поле!…

И я батюшке-то говорила,

И я свету моему доносила:

Не давай меня, батюшка, замуж,

Не давай, сударь, за немилого,

Не мечись на большое богатство,

Не гляди на хоромы высокие:

Не с богатством мне жить – с человеком

Не в хоромах нужда, а в совете.

 

И, наконец, как эпилог, в следующей народной песне ярко отражено, к каким печальным последствиям приводила родительская воля при выдаче замуж своей дочери против ее воли и желания, в чем нередко убеждались и сами родители.

«Выдавала меня матушка далече замуж,

Хотела матушка часто езжати,

Часто езжати, подолгу гостити.

Лето проходит, матушки нету,

Другое проходит, сударушки нету

Третье в исходе – матушка едет…

Уж меня матушка не узнает:

- Что это за баба, за старуха?

- Я ведь не бабушка, не старуха,

Я – твое, матушка, милое чадо!

- Где твое девалось белое тело?

Где твой девался алый румянец?

- Белое тело на шелковой плетке,

Алый румянец на правой на ручке,

Плеткой ударит – тела убавит,

В щеку ударит – румянца не станет».

***

Ой чиэ то жито

 

Безотрадное положение женщины в царское время обуславливалось не только традиционным бытовым произволом в выборе ее «судьбы» при замужестве.

В семейной жизни царские законы ставили ее в полную зависимость от произвола мужа.

Совершая брак – этот «суд божий», церковь провозглашала: «жена – да убоится мужа». Следуя этому божьему завету, царские законы лишали ее права на получение паспорта, на право отдельного ее жительства без согласия на то мужа, в то время, когда его право на жительство не было ограничено.

По этому царскому закону муж имел право через полицию этапным порядком водворить жену к месту своего жительства, что нередко бывало в жизни.

И только Октябрьская социалистическая революция, раскрепостив женщину от всяческих произволов, предоставила ей все человеческие права как в семейной жизни, так наравне с мужчиной и социальные права полноправного гражданина Союза Советских Социалистических Республик.

Тамара Гвердцители. Посвящение женщине