Летнее наступление Советской Армии, начавшееся битвой под Курском, Орлом, Белгородом, развивалось с нарастающей силой. Начиная с 5 августа 1943 года, жители Мглинского района не только, из партизанских сведений знали о великом наступлении наших войск, но сами слышали гул приближающегося боя. Это вызывало такую радость близкого освобождения, такой патриотический подъем в районе, что население и партизаны слились в едином порыве оказать всякую помощь своим войскам в освобождении родного края от оккупантов.

Именно на это время приходится весьма успешная операция по освобождению заключенных из мглинской тюрьмы в ночь на 20 августа и наиболее ощутимые удары партизан по гарнизонам и отступающим вражеским войскам на территории Мглинского района. Утром 18 сентября, стало известно, что некоторые немецкие части и семьи полицейских начали эвакуироваться из пределов Мглинского района.

Вечером 18 сентября жители восточной окраины района увидели крупные колонны немецких войск, отступающие по большаку Почеп—Мглин. В ночь на 19 сентября отступающая немецкая часть остановилась на ночлег в Дивовке. Партизаны, неотступно следившие за отступающим противником, знали, что немцы заняли северную окраину села, машины, пушки, повозки, замаскировали в огородах, расставили караулы и обночились в хатах.

Ночью 17-летняя девушка из Дивовки Старовойтова Матрена Сергеевна, находившаяся в партизанском отряде с 1942 года, указала отряду скрытые подступы к северной окраине Дивовки (М.С. Старовойтова теперь живет в Подмосковье). Житель Дивовки Баранов Иван Петрович, тогда 13-летний мальчик, получивший 19 сентября 1943 года ранение от пули фашистов, и теперь отчетливо помнит, как партизаны бесшумно сняли постовых, истребили немцев в хатах, а выскакивавших в окна расстреливали в огородах, как еще задолго до рассвета запрягли в повозки немецких лошадей, завели их автомашины и уехали в Семки и далее в лес.

«Оставшиеся в живых фашисты»,— продолжает И. П. Баранов — попрятались, кто где, и до утра не проявляли признаков жизни. Утром перепуганные, испуганные, испачканные грязью фашисты вылезли из укрытий, пришли в себя, начались немецкие зверства. Они убивали всех жителей поголовно, расстреливали скот, грабили, затем поджигали дома. Фашисты убили 308 жителей Дивовки, истребили весь скот, дотла сожгли наше село,— закончил рассказ-воспоминание И. П. Баранов.

Утвердившуюся репутацию поджигателей, грабителей и убийц немцы с особым остервенением оправдывали по всей дороге отступления. А дорога эта лежала от Пачепа на Мглин и далее на Симонтовку, Высокое, Лопазну, Ляличи, Сураж. Если в августе 1941 года на территории  Мглинского района  немцы наступали по всем дорогам и без дорог и казалось, нет им конца и края, то в сентябре 1943 года отступали из Мглина на Сураж во много раз меньшими силами и только по одной дороге, имея части прикрытия южнее дороги в треугольнике Лопазна-Дубрава-Писаревка, оказывая ожесточенное сопротивление наступающим частям 3 Армии Брянского фронта.

Ощущение близкого освобождения нарастало с каждым днем. Уже слышна была артиллерийская канонада на дальних подступах к Мглину с северо-восточной стороны. Советская авиация наносила бомбовые удары в районе Унечи по уползающим на Запад вражеским эшелонам. Гул от этих ударов хорошо был слышен во Мглине.

Части 3-й армии А.В. Горбатова стремительно двигались вдоль южной кромки Клетнянского леса. В селе Алексеевке командование 4-й бригады «За Родину» встретилось с командующим армией и предложило свою помощь в освобождении Мглина. Командующий комбригу Понасенкову ответил: «Отдыхайте, мы сделаем это сами». Бригада передала артиллеристам 3-й армии более 100 лошадей, 6 грузовых автомашин, а разведчики Даниил Балухтин, Василий Горбунов и Федос Карчевский из Мглинского отряда провели к городу 374-й гвардейский тяжелый самоходно-артиллерийский полк, который первым и ворвался в Мглин.

В направлении Мглина наступали части 121-й гвардейской дивизии 3-й армии А.В. Горбатова. Со стороны Шумарово на Мглин наступал 1146-й стрелковый полк. Перед Мглином вражеские части  прикрытия оказали такое сопротивление, что полк гвардии подполковника Каширина лишь после второй атаки занял 20 сентября сгоревшее Шуморово, дважды переходившее из рук в руки. В самом Мглине в это время все еще находились крупные силы врага.

            Участник боя за Шуморово гвардии майор запаса П. Крюковский в своих воспоминаниях в мглинской районной газете пишет. «В ночь на 21 сентября командир полка, гвардии подполковник Т.М.Каширин перед моим подразделением поставил задачу взять на броню боевых машин десантников-автоматчиков, ворваться в город и завязать бой с немецким гарнизоном. Ранним утром 21 сентября, взяв на броню трех самоходно-артиллерийских установок 30 автоматчиков из дивизии 3 Армии Брянского фронта, мое подразделение от Шуморово двигалось на Мглин.

Крюковский Петр Павлович, командир подразделения САУ, освобождавшего город Мглин в сентябре 1943 года (фото 1943 г.)

Я находился во второй машине. Так было легче управлять боем».

Мглинчанин Иван Андреевич Юрченко, живший в конце улицы Буденного, рассказывал, что в это время около его хаты на огороде были установлены немецкая пушка обычного типа и самоходная пушка «Тигр». Обе пушки были направлены в сторону Шуморово и прикрывались значительными силами автоматчиков, укрывшихся тут же, за хатами и другими постройками.

«Когда наши самоходки начали приближаться к восточной окраине ул. Буденного, немецкие пушки с расстояния 500—600 метров открыли огонь, — далее продолжает П. Крюковский,- под огнем врага наши автоматчики спрыгнули с брони самоходок и вступили в бой. Бой неравный, скоротечный, тяжелый. Две машины лейтенантов В. И. Кротенкова и А. И. Гурина сгорели вблизи крайних домов, а танк Черкасского свернул с ул. Буденного в поле и был подбит вблизи Шуморовской дороги.

Четвертый танк с названием «Мститель», действовавший правее, тоже был подбит, но когда гитлеровцы приближались к машине с криком: «Русс, капут!», пулемет из танка открыл огонь. Кричавшие «капут» отползли в огород, оставив на поле убитых. Подбитый, но «живой», танк остался в нейтральной полосе. Позднее отремонтированный «Мститель» принимал участие в боях за Белынковичи и Костюковичи (см. «Заветы Ильича» за 1978 год № 110).

Об экипаже и самоходке Черкасского подробнее Крюковский рассказывал так:

«Самоходка Черкасского под непрерывным огнем противника маневрировала и отходила задним ходом назад. Один из снарядов попал в башню под основание люка, и люк заклинило. Очередной снаряд вывел самоходку из строя и она не смогла двигаться. Гитлеровские автоматчики окружили самоходку, пытаясь захватить наших воинов живыми. Самоходка в это время уже сильно дымила, значит, внутри самоходки горело. Радиостанция командира полка поймала в эфире голос командира машины лейтенанта Черкасского, сообщавшего о случившемся. Герои-танкисты попытались из подбитой машины открыть огонь по гитлеровцам. Вдруг радиопередача внезапно оборвалась, но вскоре послышался «Интернационал», который танкисты пели в горящей самоходке. Весь экипаж погиб, но не сдался. Все члены экипажа посмертно были награждены высокими наградами».

В бою за Мглин погибли 28 автоматчиков и экипажи сгоревших танков. Имена их высечены на мраморном памятнике, установленном во Мглине в 1976 году. Память о погибших увековечена и в названии ул. Танкистов, которая до этого была безымянной.

П. Крюковский назвал имена погибших при освобождении Мглина:

Командиры экипажей самоходных установок лейтенанты:

Виктор Иванович Коротенков,

Алексей Иванович Гурин,

Абрам Матвеевич Черкасский.

Старшина м/с, санинструктор Анна Ивановна Шеходанова.

Ефрейтор, радист, уроженец города Нижний Новгород Виктор Иванович Лотаев.

Старший сержант, механик-водитель Алексей Корчагин.

Сержант, механик-водитель Панекин и 28 автоматчиков.

Оставшиеся в живых, вернулись в Шуморово к своим. Об одном из участников боя мглинчанка М. П. Ляхова, проживающая по ул. Буденного, д. 42, по памяти сообщила: «После боя один из танкистов огородами незаметно дополз до моей хаты. Звали его Владимир Михайлович Коняев, родиной из Горьковской области. Локтевая часть правой кисти была раздроблена, в рану набилась земля. Его юношеское лицо выражало нестерпимые муки. Я разрезала гимнастерку, сняла грязную повязку с руки, промыла и перевязала рану, сняла боевые награды и спрятала в солому, самого уложила в постель. Моя семья укрылась в огороде в конопле. Сюда мы хотели перенести и Коняева, но он решительно воспротивился.

Скоро немцы начали жечь город, подожгли и мою хату. Коняев выбил окно, выскочил в огород, сорвал повязку и потерял сознание. Мы с соседкой спрятали его в бане. Утром 22 сентября на белых конях въехали в город наши войска. Коняева взяли в госпиталь», — закончила рассказ М. П. Ляхова. Потери немцев неизвестны. Убитых они похоронили сами, раненых увезли в госпиталь, который с 1942 года размещался в здании средней школы.

Когда передовые части 3 Армии захватили Шуморово, готовились к освобождению Мглина, наша авиация наносила удары по вражеским войскам, отступавшим по дороге Мглин—Сураж. Хотя по-осеннему моросил дождь, но разорванные тучи находились высоко и не мешали боевым действиям авиации. 21 сентября в 9 часу многие наблюдали, как 4 советских самолета на большой высоте подошли к городу с восточной стороны и сбросили несколько бомб в районе Мглина.

Над городом их встретила массированным огнем вражеская зенитная артиллерия, но разрывы снарядов не достигали потолка, взятого самолетами. Оставив Мглин позади, самолеты пошли на снижение и «оседлали» дорогу Мглин—Лопазна—Сураж, сплошь забитую немцами. Летчики сбросили боевой груз, затем на бреющем полете расстреливали из пулеметов отступающих. Израсходовав боезапас, самолеты набрали высоту и взяли обратный курс. Над Мглином вражеские зенитки их снова встретили массированным огнем, но они без потерь ушли снова на свою базу.

Теперь, когда опасность миновала, разъяренные фашисты поднялись из канав и, прежде всего, ножами порезали детей, которые пасли телят вблизи Лопазны, неуспевших скрыться жителей Лопазны погнали впереди себя и в лесу перед Суражом расстреляли. Тем временем к Воронусе подходили крупные силы 3 Армии, сосредотачиваясь на линии. Ветлевка—Шуморово—Рудня, в непосредственной близости от Мглина.

Партизаны мглинского отряда, встретившиеся с регулярными частями в Поповке, дали командованию  ценные разведданные о немецком гарнизоне во Мглине. Учитывая партизанские сведения и неудачу лобовой атаки танкистов, командование начало концентрировать крупные силы для взятия города в клещи. Немцы видели, какие силы советских войск концентрируются па подступах к городу, поняли, что Мглин больше удержать не могут, и 21 сентября во второй половине дня немецкий гарнизон начал эвакуироваться.

В это время факельщики уже поджигали восточную окраину, а затем подожгли весь город. К этому времени большая часть населения покинула город, укрылась в оврагах в ближайшем лесу. Оставшиеся в городе попрятались в погребах, банях, коноплянниках. Немцы спешно эвакуировались из Мглина, не имели времени разыскивать и убивать попрятавшихся в городе, но успели расправиться с заключенными, находившимися в подвале гестапо.

От двери подвала заранее была вырыта глубокая канава параллельно северной стене здания (теперь здание РДК). Заключенных выгнали из подвала в канаву и выстрелами в голову убили всех. Выбиваясь из сил, наши войска спешили спасти город и население. Рано утром 22 сентября части Червонного с южной стороны и части Гришина с северной стороны начали обтекать Мглин и в восьмом часу заняли город. В это время фашист-факельщик термическими выстрелами еще поджигал дома по Октябрьской улице за кладбищем.

В первых рядах освободителей Мглина находился артиллерист Еремей Федорович Емельяненко, коренной житель Мглинского района. Он рассказывает: «Со смешанным чувством гордости и тревоги вступал я в родной город со стороны Ветлевки на Первомайскую улицу. Город находился в дыму пожарищ, но мглинчане мгновенно узнали своих воинов, покидали свои укрытия, со слезами и криками радости бежали нам навстречу. Меня узнали многие мглинчане, но никто не смог ответить на вопрос, жива ли моя семья в Голяковке. Командир части дал мне 3-х дневный отпуск повидаться с семьей. Я вскочил в седло, покинул догоравший город. В 12 часу прибыл в Голяковку и оказался в кругу своей семьи», — закончил свой рассказ Емельяненко.

 Когда наши части от Ветлевки приближались к Первомайской улице, от Шуморово по ул. Буденного в город уже ворвались танкисты. В немецком госпитале они еще успели захватить офицера медицинской службы, дежурившего у телефона, но сам госпиталь был уже пуст. Своих тяжелораненых фашисты пристрелили, остальных успели вывезти из здания школы. В освободившуюся школу раньше других прибежали учитель математики Игнат Мертиевич Палевич и сторож школы Георгий Кондратьевич Шунько.

И. М. Палевич. рассказывал: «Пристреленных немцев мы стащили в одно место и спасли школьный деревянный флигель, только что подожженный отступавшими немцами. Основное каменное здание средней школы, приспособленное под госпиталь, немцы не поджигали, но уничтожили всю школьную мебель, выбили все окна и двери. В таком виде 22 сентября наши войска заняли среднюю школу под временный госпиталь.

Войска, освободившие Мглин, продолжали движение на запад. Части Червонного получили задачу наступать в направлении В. Дуброва — п. Красный Пахарь и выйти к Ипути в районе с. Ляличи. Они преодолели упорное сопротивление врага в треугольнике В. Дуброва—Писаревка—Красный Пахарь и к вечеру 22 сентября подошли к левому берегу Ипути.

Войска, двигавшиеся правее в направлении Нетяговка— Голяковка—Н.Чешуйки—Косары, не имели впереди себя немцев, шли колоннами и, пройдя Голяковку и Луговец, еще утром передовыми частями вышли к Ипути против Нивного. Здесь дальнейшее наступление войск временно приостановилось, так как немцы на противоположном возвышенном правом берегу Ипути по линии Нивное—Овчинец успели подготовить мощные огневые узлы сопротивления.

Попытки передовых частей сходу лобовым ударом выбить немцев из Нивного не имели успеха. Пехотные подразделения, наступавшие по открытой топкой пойме Ипути, понесли значительные потери и вынуждены были отступать в сосонки (лес против Нивного). На поле в треугольнике Н. Чешуйки—Нетяговка—пос. Ржавец базировались десятки наших самолетов, стояли мощные установки в широкой полосе от Мглина до Луговца включительно, но не было им команды нанести удар по Нивному, очевидно, во избежание многочисленных жертв среди населения. Поэтому против Нивного действовали только стрелковые подразделения. Они не стали форсировать Ипуть против Нивного, искали переправу в более удобном месте для нанесения флангового удара.

Время шло. 23 сентября Сураж был освобожден, а немцы все еще держали оборону в Нивном. Тем временем стрелковая рота при содействии партизан беспрепятственно переправилась через Ипуть вблизи Крутояра и отсюда повела наступление на Нивное. Из окопов и каменной церкви немцы вели интенсивный пулеметно-минометный огонь, но флангового удара стрелковой роты не выдержали и, боясь попасть в котел, в панике обратились в бегство. Тем временем по наведенному мосту в сосонках наши войска форсировали Ипуть против Нивного и устремились на запад, по пятам преследуя отступающего врага. Было это 24 сентября, но Мглинский район был полностью очищен от оккупантов еще 22 сентября, двумя днями раньше.

По материалам книг

З. Е. Протченко Земля Мглинская - родной край

И. П. Чуприк-Малиновский, М. Д. Кусвчев Непокоренная земля Мглинская