Предводители дворянства семейства Рославцев

 

Род Рославцев в течение всего XIX в. играл в жизни Мглинского края чрезвычайно большую роль. Одним из первых Предводителей дворянства края стал Рославец Александр Иосифович (1793-1796), а последним уже в конце XIX века стал Рославец Михаил Васильевич (1893-1895).

 

 

Герб рода Рославцев

 

Рославцы ведут свой род от Ходкевичей, рассказывая, что один из последних был каким-то урядником в Рославле, откуда перейдя на жительство в Почеп, стал зваться Рославцем. Впрочем, никакими документами предание это не подтверждается. Род Рославцев имел такой герб:

 

"Щит разделен перпендикулярно на две части, из коих в правой, в голубом поле, изображена золотая стрела, остроконечием вверх обращенная. Во второй части, в красном поле, находится серебряный гриф, стоящий на задних лапах, обращенный в правую сторону и держащий в правой лапе меч. Щит увенчан дворянскими шлемом и короной, над коей находится до половины выходящий гриф, изображенный в щите. Намет на щите голубой, подложенный серебром".

 

Об основателе рода Иване Рославце известно, что он жил во второй половине XVII в. в Почепе. У него было четыре сына – Петр, Авдей, Андрей и Иван. Самым известным из них стал Петр, который занимал высокий пост полковника Стародубского полка. Петр Иванович Рославец – фигура настолько неординарная в ряду других руководителей полка за почти 120 летний период его существования, что заслуживает более детального освещения.

 

В 1654 году Петр Иванович был почепским казачьим сотником. Петр был неграмотный, но энергии, предприимчивости, смелости ему было не занимать. Его несколько раз назначали стародубским полковником и несколько раз снимали.

 

Когда в 1663 году гетманом Брюховецким был образован самостоятельный от Нежинского Стародубский полк, Рославец был назначен полковником нового полка. Получению такого высокого уряда, как полковнический, Рославец обязан был, по-видимому, лишь своим способностям, которыми он выделялся из среды полкового "товариства".

 

Затем Брюховецкий его сместил, но под конец своего гетманства, задумав уже измену старшины, снова назначил полковником Рославца, может быть, рассчитывая на его популярность в одном из главных полков. Но Рославец не разделял замыслов гетмана, он становится решительным сторонником сближения с Москвой и находит поддержку своим замыслам у архиепископа Черниговского и Новгород-Северского Лазаря Барановича, пользовавшийся особым доверием царя. Наказной гетман Д. Многогрешный и П. Рославец просят архиепископа ходатайствовать за малороссов перед царем и заявляют, что согласны быть в подданстве России, если царь простит Войско Запорожское за смуты при Брюховецком и оставит их в прежних вольностях. Соединившись с Многогрешным, Рославец поспешил, в первых числах октября 1668 года, присягнуть Царю на верность и тут же уговорился с будущим гетманом Многогрешным, "чтоб друг на друга быть надежным".

 

 

Архиепископ Черниговский и Новгород-Северский Лазарь Баранович

 

Баранович справился с миссией посредника и уже в начале октября 1668 года передал Рославцу благожелательные царские грамоты. 4 ноября 1668 года царь Алексей Михайлович пожаловал грамоту гетману Д. Многогрешному и стародубскому полковнику П. Рославцу с прошением их за бывшие смуты:

 

“... вы гетман и Стародубской полковник Петр Рословченко и все при вас будучее посполство, вспамятовав свое прежнее обещание и нашу государскую к себе премногую милость и жалованье, нам великому государю, нашему царскому величеству, в винах своих добили челом и на верное вечное подданство пред святым евангелием веру учинили. И мы великий государь... вас и все будучее посполство сее стороны Днепра жалуем, вины ваши, в которых вы были за повождением изменника и клятвопреступника Брюховецкого, милостиво отпущаем и под нашу государскую высокую руку принимаем... Такова ж послана в Стародуб к полковнику к Петру Рославченко”

 

После падения Брюховецкого, пользуясь покровительством нового гетмана Многогрешного, Рославец сделался полным властителем Стародубщины, чем и пользовался для бесконтрольной раздачи земель полковой старшине. Распоряжаясь войсковым имуществом, Рославец не забывал и себя, отчего сильно разбогател, нажив при этом много врагов и завистников. С 1672 года и Многогрешный стал ему завидовать и хуже к нему относиться. Видя нескрываемую неприязнь к себе гетмана, Рославец в декабре 1672 года отказался от уряда, но Многогрешный, опасаясь, должно быть, его интриг, решил посадить его в Батуринскую тюрьму.

 

Однако, еще до своего заключения Рославец успел написать письмо своему покровителю архиепископу Лазарю Барановичу, который немедленно обратился к гетману с горячим ходатайством за полковника. В ответном письме своем к Барановичу, от 2-го февраля 1673 года, гетман оправдывался указанием на жалобы стародубовских казаков, а через месяц с небольшим после этого (в марте 1673 года) Рославец, вместе с генеральным писарем Мокриевичем, вез уже скованного Многогрешного в Москву. Освободившись таким образом от грозившей ему опасности, Рославец опять получил полковничество Стародубское.

 

При новом гетмане Иване Самойловиче Петр Рославец стал очень богат и заслужено пользовался большим авторитетом у других полковников Малороссиии. Самойлович обращался с ним дружелюбно, но всегда с осторожностью.

 

В полку Рославец имел практически неограниченную власть и за время службы непомерно обогатился. Много строил мельниц, умудрился каким-то образом завести мельницы в Трубчевском уезде, не входящем в состав Малороссии. На Стародубшине было развито винокурение, и Рославец вел широкую торговлю горилкой. В частности, он подряжался поставлять вино в Москву. Так, Рославец 29 ноября 1674 года в письме к боярину Матвееву, давшему ему распоряжение о доставке вина в Москву, просил “...подрядную нам дати на вино, на колко сами милость ваша изволите ведер, а у нас вино в готовности пребывает...”.

 

Привыкнув за продолжительное время своего полковничества к широкой власти в своем полку и имея громадные богатства, Рославец стал тяготиться зависимостью от гетмана и задумал поставить Стародубский полк в положение слободских казачьих полков, на которые гетманская власть не простиралась. Мысль эта возникла у Рославца от беседы с сумским полковником Герасимом Кондратьевым, который со своим полком, населенным чистокровными малороссиянами, не подчинялся гетману.

 

Рославцу казалось, что это должно было прийтись по вкусу московскому правительству, так как оно само прежде принимало малороссийских поселенцев, отводило им привольные земли, утешало обещаниями хранить малороссийские права и обычаи, но не отдавало переселенцев под управление гетмана.

 

В июле 1676 года Рославец начал распространять эту мысль среди своих полчан; некоторые пристали к его умыслу в ожидании царской милости, но далеко не все. Полковые старшины и значные стародубские казаки сообразили, что пока гетман Самойлович пользуется в Москве доверием и благосклонностью, едва ли там сделают угодное одному из подчиненных полковников и едва ли поверят обвинениям, которые этот полковник необходимо должен будет взводить на гетмана, чтобы оправдать свое желание выйти из-под его зависимости.

 

 

Гетман Левобережного Войска Запорожского Иван Самойлович

 

Они дали знать гетману о затее своего полковника и просили дозволить им выбрать, вместо Рославца, иного полковника. Самойлович разрешил перевыборы и распорядился разместить в Стародубе особый «охотницкий» конный полк Ильи Новицкого, в обязанности которого было подслушивать “всякие ссорние и смутние слова”, подмечать “всякие шатости и измены”, какие затевают выдающие себя за казаков “пахотные мужики, бутники, винокуренники” и прочие, и “своевольных унимать по своим правам”. Содержать этот полк обязаны были жители тех мест, в которых он был расквартирован, это состояние называлось стоять “на леже”. Вот такой полк был расположен в 1676 году “на леже” в Стародубском и Черниговском полках с задачей тайно наблюдать за развитием событий.

 

Рославец понимал, что надо либо бросить затеянное дело и принести гетману повинную, либо отважиться на решительную борьбу с гетманом и самому ехать в Москву. Он решился на последнее.

 

О событиях в Стародубе свидетельствует документ из судного дела Рославца, составленный стародубским атаманом Тимофеем Алексеевым, заменившем Рославца на полковничьем уряде:

 

“ Приехав Петр Рославец из Почепа в Стародуб, и призвав нас всю старшину к себе, объявил нам свое намерение, так говоря: что, господа товарыщи, что уже я конечно хощу отлучитися из-под регименту господина гетмана Ивана Самойловича, чтоб его не слушати, и прямо отъезжаю к Москве к царскому величеству добивати челом, чтоб я уже так как слободцкие полки за указом царским, а не гетманским, с вами исправлял воинскую службу... Для чего и вы старшина полковая и сотники, взяв по 4 товарища с собою и запасов на 4 недели, со мною поедите: понеже, что я умыслил, и то уже все исправил у царского величества нежинский протопоп, и все дела готовы там застанем. А как мы, усомнясь тому, начали его от того отводити, и он на наши слова не соизволил; а мы и паче на его слова не поволя, взяли раду ехать к господину гетману. Для чего он с таким ответом отозвався, рек: не хотите ехать со мною, а после того будете желети и не отжелеете. И так, побрав знаки войсковые полковые и знамена, побежал из Стародуба будто к Москве, в Почеп... Также мешан при выезде тихо наговаривал, что б при нем стояли, город заперли, обещеваяся им ко обороне некаких людей 1000 или 2000 прислати; толко ни один тое его глупости не слушал. И то объявление было 1676 году, месяца июля в 12 день”.

 

Несмотря, однако, на уверенность, с которой Рославец говорил о легкости осуществления его плана, старшина не искусилась и от предложения разделить риск со своим полковником отказалась. "Будете жалеть и не отжалеете", – сказал Рославец, – "и побрав знаки войсковые полковые и знамена, побежал в Москву".

 

В Москву с Рославцом выехала значительная делегация – полковой есаул, полковой писарь по прозвищу Подгурский, 4 сотника, 3 городовых атамана, 18 сотенных чинов, 47 рядовых казаков, трубачи, литаврщики и 32 челядника. Лошадей под ними было 177. Самойлович объяснял, что чиновные люди, с Рославцем поехавшие, были не те, которые занимали должности в то время, когда он сообщал полчанам о своей затее, а новью, которых Рославец, пред самою своею поездкою в столицу, возвел в чины.

 

Вначале Рославец был принят в Москве с подобающей честью, ему отвели помещение на посольском дворе. Рославец попытался скомпрометировать гетмана в глазах царя, обвинив Самойловича в измене, а также просил подчинить церкви Стародубщины напрямую московскому патриарху. В числе прочих обвинений в адрес гетмана, Рославец указывал, что Самойлович широко практиковал создание так называемых «охотницких» отрядов – так именовались в те времена наемные воинские подразделения.

 

В челобитной написано, что гетман без совета со старшинами облагает народ новыми податями: берут от хлеба, соли, от винных котлов по рублю, а от пивных полсорока алтын, от мельничных колес по 3 рубля, и с боровов и с приезжих торговых людей, которые чрез то не хотят ездить в Стародуб. Берут даже с казачьих мельниц и с казачьих винокурен, берут на двор гетманский всякие запасы: яловицами, баранами, боровами, конопляным маслом, сыром, коровьим маслом, гусями, курами и деньгами. От того уездным людям Стародубского полка учинилась великая налога, многие люди от великих поборов разбежались в литовские города.

 

Рославец предлагалправительству, чтобы Стародубский полк с городами Стародубом, Почепом, Погаром и Мглином был изъят из гетманского подчинения и получил статус слободского, а в церковном отношении подчинялся бы непосредственно Московскому патриарху. При этом указывалось, что Стародубье издавно было московской отчиной, потом уступлено Польше и возвращено разом с Малороссией, а потому и присоединено к ней. Это был очень смелый шаг со стороны Рославца, поскольку, в случае провала тот рисковал навлечь на себя гетманский гнев и угодить под суд. Именно так все и случилось.

 

Очевидно, что авантюрный демарш Рославца был не отдельной его инициативой, а частью общего заговора против Самойловича, хотя Стародубский полковник был ключевой фигурой этой интриги. Среди прочих лиц, поддержавших Рославца, известны имена Прилуцкого полковника Лазаря Горленко, Переяславского полковника Дмитрашки, бывшего генерального писаря Карпа Мокриевича и нежинского протопопа Симеона Адамовича.

 

Можно предположить, что в другое время Рославец нашел бы понимание в Москве. Но не в это время. Царское правительство вполне доверяло Самойловичу и учитывало, что после измен предыдущих гетманов уже много значило, что Самойлович неплохо показал себя в борьбе против Дорошенко, который вынужден был уже осенью 1676 года прекратить борьбу. Кроме того, в последние годы резко обострились русско-турецкие отношения, и России нужна была сильная Малороссия, которая могла бы оказать действенную помощь в борьбе против султана.

 

Таким образом, Рославец ошибся в своих расчетах – Москва приняла сторону гетмана Самойловича. В Малороссийском приказе Рославцу заметили, почему он, видя злоупотребления, не обратился к совету старшин, почему приехал в Москву без гетманского ведома?

 

«Я, – оправдывался Рославец, – к ним на раду не поехал, потому что у них рада без убивства не бывает. Что ж, я не к ляхам и не к туркам поехал, а к своему законному государю. Я верный царский холоп, служил покойному царю 20 лет и теперь желаю служить великому государю царю Федору Алексеевичу. Меня со всем полком моим ненавидят по зависти, оттого что в городах моего полка я с товарищами строил мельницы; и за то еще ненавидят меня, что я велел в городах моего полка остерегаться от чернецов и всяких лазутчиков литовских и украинских, чтоб не приводили народ к измене и шатости. Я служу государю верою и правдою, а другие старшины и полковники в своих маетностях позаписывали себе в крестьяне старинных казаков».

 

На все эти представления Рославцу дан был такой ответ:

 

«Великий государь указал и бояре приговорили: сделать тебе, Рославцу, выговор за то, что противно войсковому праву и должному послушанию ты приехал в столицу. Хоть бы тебе и какие трудности были, ты все-таки должен был прежде переговорить с старшинами и совет свой гетману подать. Ты сделал такое, чего никогда не бывало; и тебе, Петру, надобно было других от своеволия унимать, а не подавать им собою пример сопротивления гетману. За такое непослушание стоило бы тебя отправить тотчас же к гетману, но так как прибыло от гетмана посольство, то указано задержать тебя в Москве, а к гетману отправить знатную особу для объяснений».

 

В Москву прибыл гетманский посланник, киевский полковник Солонина, с товарищами. Призванный в Приказ, он дал объяснение по поводу обвинений, взводимых Рославцем на гетмана. По вопросу о компаниях сказано было, что

 

«неправда, будто гетман в Стародубском полку допускает грабление людей. У гетмана ежедневные великие расходы: и государевых послов принимает, и всяких войсковых людей довольствует, а тут еще, спасаясь от неприятелей креста святого, с правой стороны Днепра, из Побужья, из Поднестрья, из Волыни, приходят на сю сторону не только простые люди, но и шляхта, и духовенство на житье. Все просят хлебного жалованья и всякого вспоможения, а у гетмана приходу немного, гетман же никому не отказывает. Прежде аренды были, теперь нет. Грабежа нигде никому не было, только осенью с мельников берется поколесчина, со свинопасов – покабанщина, от винокуров – показанщина, а от посполитых пахотных людей – отмер хлебный, и этого всего собирается так немного, что на год не станет, притом показанщина берется только в Стародубском да в Черниговском полках, а в других полках вина вовсе не курят. С казаков же нигде ничего не берется. Неправда и то, будто Самойловича казаки не хотят иметь гетманом».

 

Самойлович через Солонину просил отобрать у Рославца полковничьи клейноты – пернач, знамя, литавры, две пушечки, три медных трубы и суремки, а также шесть лошадей для передачи всего этого новому стародубскому полковнику Тимофею Алексееву. После этого было решено Рославца посадить под стражу до царского указа, а всех остальных стародубцев отпустить. Рославец из под стражи бежал, минуя многочисленную охрану. Бросились в погоню, но не догнали. Но на следующий день Рославца случайно встретил около Смоленских ворот и узнал один из стрельцов, который и сдал его караулу.

 

Рославца стали держать окованным кандалами, а по делу о нем послали к Самойловичу стольника Семена Алмазова. 19-го августа Алмазов подал Самойловичу царскую грамоту самого милостивого содержания – Самойлович должен был объяснить Алмазову обстоятельства и причины Рославцевой затеи.

 

Алмазов сказал – «Рославец учинил так своею дуростью. Буде возможно, ты бы, гетман, простил его, а он тебе учинит послушание. Только я это от себя говорю и советую, а великий государь в наказе не велел мне так тебе говорить». На самом деле у Алмазова в наказе велено было так и говорить; но как будто от себя.

 

Гетман на это отвечал:

 

«Хотя бы Рославец учинил мне и большую досаду, я бы ему отпустил, а такого дела нельзя отпустить, потому что Рославец говорил, что у него в том деле много советников, и будто меня на сей стороне Днепра не любят и гетманом иметь не хотят. Пусть старшины разберут это дело по нашим войсковым правам и допросят его, какие у него были советники и кто не любит меня и гетманом иметь не хочет? Не только у нас есть плуты и своевольники, много их и в других странах, и у вас в великороссийских городах есть они; только у вас все под страхом пребывают, а у нас в малороссийских городах вольность. Кабы не было мне государской милости, то у нас бы на всякий год было по десяти гетманов».

 

Прощаясь с Алмазовым, Самойлович вручил ему грамоту в Приказ, в которой просил прислать Рославца на войсковой суд всех старшин, и вместе с нею дал Алмазову для передачи Рославцу письмо такого содержания:

 

«Рославец! Что это пришло тебе? Без всякой данной от нас причины, сверх ожидания моего и всех украинских людей, учинился ты нам противником, направился туда, куда не должен был ехать, и дерзнул без стыда и страха Божия оговаривать нас пред царским престолом в том, чего нам и не грезилось! Не думаю, чтоб сам собою ты затеял такое шалопутное дело. Кто-то подал тебе в том совет. По чьим возбуждениям ты схватился за такое малоумие? Исповедай все по святой правде перед синклитом царского величества, и тебе самому будет легче. Прежде желательный тебе Иван Самойлович, гетман Войска Запорожского».

 

Рославец, получивши это письмо, подал в Приказ челобитную, в которой приносил раскаяние и сознавался, что прогневил гетмана и архиепископа Лазаря, но уверял, что поступал так без злого умысла и без хитрости, единственно от страха не поехал к ним, а убежал в Москву. Он умолял государя написать к гетману и к архиепископу о прощении ему вины против того и другого.

 

По этой челобитной послана была прямо к гетману царская грамота, в которой говорилось уже от имени царя то, что прежде Алмазов советовал, как бы лично от себя – чтоб гетман простил преступление Рославца в уважение к его слезному раскаянию. Но эта грамота посылалась уже разом при отправке самого Рославца, которого велено было везти к гетману в оковах за крепким караулом из московских стрельцов. Гетман, давши ему прощение, должен был написать к архиепископу, чтоб и тот поступил так же милостиво с виновным.

 

2 октября в Переяславе Алмазов подал гетману довольно милостивую царскую грамоту, где говорилось о помиловании Рославца. Прочитав грамоту, гетман заявил, что он “без ... его царского величества, указу и повеления, его Петра Рословца не толко смертью казнить но и никакова наказанья не учинит. Толко де ныне всчалось новое...”

 

Новым явилось то, что у Петра Рословца был тайный сговор с нежинским протопопом Симеоном Адамовичем, чтобы гетманом обеих сторон Украины сделать Дорошенко, а Самойловича убить или поступить с ним, как с Многогрешным. Показания против Адамовича и Рославца дал бывший генеральный писарь Дорошенки. Рославец отказывался, утверждал, что никакого сговора с Адамовичем у него не было, “и кланялся и лежал перед ним гетманом на земли многое время”.

 

Самойлович доложил царю о существовавшем заговоре и в конце октября 1676 года получил царскую грамоту, разрешившую судить Рославца и Адамовича войсковым судом: “... чтоб те оба злобники, Протопоп и Рословец, с советники их, по правом и водностям вашим войсковым, у вас могли быть сужены, и для удержания других караны...” Суд над ними назначен был на 6 января 1677 года в Батурине. Заседала в суде генеральная старшина при участии полковников полковых судей и войтов городов Киева, Нежина и Чернигова.

 

Бывший Стародубский полковник Петр Рославец был приговорен войсковым судом к смертной казни, однако затем помилован царем Федором и по настоянию гетмана сослан в Сибирь с конфискацией их имущества на войсковые нужды. Итак, судьба стародубского полковника Петра Ивановича Рославца была решена. 28 июля 1677 года осужденные Рославец и Адамович были отправлены из Батурина в Москву с сопроводительной грамотой гетмана:

 

“...изволь ваше царское пресветлое величество указать сослать с Москвы в далние низовые свои государские сибирские городы на вечное заточение, дабы там за то, что согрешили, ... каясь, живот свой скончали...”. “И великий государь указал тех изменников, бывшаго нежинского протопопа Симеона и Петрушку Рословиа сослать с Москвы на вечное житье в далние сибирские розные городы и в крепкие места, чтоб из тех городов не ушли... А как они на указные места в те городы привезены будут, и их держать в тюрме скованных”.

 

Так трагически завершилась первая попытка Стародубщины отделиться от Малороссии и перейти в непосредственное подчинение Москвы. Только после Октябрьской революции осуществилась мечта стародубского полковника Петра Рославца. Четыре северных уезда Черниговской губернии – Стародубский, Новозыбковский, Мглинский и Суражский, – проведя референдум, смогли, наконец, войти в состав России. События, происходящие на Украине сегодня в Донецке и Луганске, наглядно демонстрируют своевременность и правильность выбора, сделанного в 1918 г. населением нашего края. Однако мы должны помнить, что первым, кто возглавил борьбу за вхождение Северщины в состав России, был стародубский полковник Петр Рославец.

 

Сосланный Рославец оставил на родине сына с дочерью и трех братьев. Единственный сын его, Семен, был сначала почепским священником; потом пошел в монахи и под именем Самуила был основателем Свято-Троицкого Костянского Почеповского монастыря, игуменом которого и был до смерти, около двадцати лет. После ссылки отца, к Семену перешла лишь незначительная часть имений, потому что все слободы, поселенные Петром Рославцем, гетман Самойлович присоединил к полковым имениям.

 

Дочь Рославца Агафья, бывшая замужем за одним из стародубских священников, жаловалась в 1695 г. Феодосию Углицкому, что после ссылки отца брат Семен (Самуил), пользуясь её малолетством, завладел не только отцовским имением, но и тем, которое осталось после бездетного их дяди, Авдея Рославца. Святитель присудил Агафье "двор с пляцом, в котором родич их мешкал, в месте Почепе" и "два пляца, един за Поповичевою брамою, а другой – за великим огородом".

 

Во время ссылки Петра Рославца один из его братьев, Авдей, был почепским сотником, а другие два, Андрей и Иван, по-видимому, оставались почепскими мещанами. Авдей умер в чигиринском походе в 1768 г., не оставив детей. Не оставил детей и Андрей. Все Предводители дворянства рода Рославцев происходят от младшего брата Петра – Ивана.

 

 

Уездные предводители Мглинского дворянства семейства Рославцев

 

Гетмана Самойловича очень интересовала судьба имущества Рославца, подлежащего конфискации. В июле 1677 года о богатствах Рославца гетман пишет царю Федору Алексеевичу: "... Гораздо здесь ведают, едва не все украинские жители, что великую имеет казну и болши иных жителей в готовых денгах и в сребре и в иных розных вещах домовых...”.

 

Под давлением следствия Рославец объявил за собой 23720 золотых польских и 21 фунт серебра в разной утвари, находившихся у младшего брата Ивана, жившего в Почепе. Кроме того, много денег, вещей серебряных, медных и оловянных и всякой домашней рухляди отдал он на сохранение знакомым в Трубчевске и Брянске.

 

Гетман разослал своих людей разыскивать “похоронки Рославца”. “Похоронки” особо искали на мельницах в трубчевском уезде, “которые он своими денгами и трудами строил”. В Почепе Ивана Рославца не застали, но с помощью старшего брата Авдея получили указанную казну и дорогие вещи. Иван бежал в Смоленск, чтобы его не пытали об имуществе Петра. Было известно, что он, наняв каким-то образом смоленских рейтар, несколько раз приезжал на хутор под Почеп “выбирать похоронки братни”. Гетман обратился к царю, чтобы тот дал указ смоленскому воеводе о поимке и выдаче Ивана Рославца вместе с имуществом.

 

Авдей Рославец вышел в люди благодаря влиянию старшего брата своего Петра Рославца и женитьбе на богатой вдове Агафье, которая,

 

«овдовевши, мела свое господарство порядное и килко сот золотих готовизны. Авдей Рославец при отцу и брату своем мешкаючи, не мел достатку жадного, який би до житя человеку был доволен <…>. Авдей при брату своему полковникуючому, был чрез килканадесять лет в Почепове сотником, якая его фортуна при ласце рейментарской и войсковой во всякие достатки богатила...".

 

Так рассказывал почепской мещанин Горбатовский в 1679 г., когда по смерти сначала Авдея Рославца, а затем вслед и жены его, гетман Самойлович прислал в Почеп канцеляриста Василия Кочубея для распределения наследства бездетно умерших Рославцев между их родичами. Наследство Авдея Рославца отдано было его племянникам, сыну Петра – Семену (Самуилу) и сыновьям Ивана – Михаилу и Лукьяну, хотя в это время был еще жив и сам Иван Рославец, которому в 1680 г. Самойловичем был дан следующий "лист" на проезд в Литву, по торговым делам:

 

«Оказатель сего листу нашого п. Иван Рославец, житель и купец почепский, меючи первые собе в гандлях звычайных з купецкими ж людми в Смоленску и в инших городах в вел. князстве литовском мешкаючими, заводы и потребы, теперь за ведомом нашим, едет туда для справованя оных, которому теды абы в завзятой дорозе всюду зуполная вера была дана и доброволне без жадной турбацие оного туда простоючого и назад до Почепова поворочаючого, пропускано...».

 

2 февраля 1670 г. Иван Иванович, пользуясь влиятельностью своего брата Петра, получил универсал гетмана Многогрешного:

 

«Поглядаючи мы на щырие и верные заслуги пана Петра Рославца, полковника Стародубовского, который за достоинство великого государя его царского пресветлого величества и за войско Запорозкое противко кождых неприятелей наступающих мужне застановлялсе, прето в нагороду тых его праць пану Ивану Рославцеви, брату рожоному его, обивателеви Почепскому, млин у селе Ишове, стоячий на реце Псе, як ся в собе меет зо всем доходом двох мерочок, на войско припадаючих, опроч медницкой третой, до далшей ласки войсковой на одбиранье и спокойное держанье сим универсалом надаем».

 

Сын Ивана Ивановича,  Михаил Иванович, жил в Почепе (1685). Он в 1723 г.  упомянут в числе "знатнейшаго шляхетства" сотни Почепской. Получил гетманский универсал Скоропадского от 11 января 1709 г на многочисленные наследственные и купленные имения.

 

Правнук Михаила Ивановича, Николай Иосифович, в 1806-1809, а затем в 1822-1826 годы был избран Уездным Предводителем дворянства Мглинского повета. Николай Иосифович родился около 1754-1755 г. В 1783 он войсковой товарищ, в 1786-1792 гг. титулярный советник и заседатель во 2 Департаменте Новгород-Северского верхнего земского суда. В 1798 г. получает чин коллежского асессора и становится Мглинским поветовым земским судьей. 5 февраля 1806 г. надворный советник Николай Иосифович награждается орденом св. Владимира 4-ой степени. Жил он в д. Пески, где за ним было мужских 82 и женских 85 душ.

 

 

 

Деревня Пески сегодня

 

Младший из сыновей Ивана Рославца – Лукьян – был поставляем почепским сотником два раза, что в Почепской сотне было не редкостью. В 1704 г. Мазепа выдал Михайлу и Лукьяну Рославцам универсал, которым утвердил за ними маетности как оставшиеся «по змерлом небожчику Ивану Рославцу дедичним правом набутие, яко теж и старанием их за власные гроши покупленнии и своим коштом и працею займании на разных месцах будучие: двори, млини з частми мелницкими, пахотние поля, сеножати и иния угодия...».

 

Потомства после Лукьяна Рославца не осталось; а у старшего его брата Михаила было два сына – Дмитрий и Василий. Первый из них несколько раз был наказным сотником в Почепе, в то время, когда сотник Иван Губчиц отлучался для хлопот по делу почепских казаков в Москву и Петербург; но "целым" сотником Дмитрий Рославец, вероятно, не был.

 

Из сыновей Дмитрия Рославца известны – Иосиф, Петр, Михаил и Василий. Петр потомства не оставил, а потомки Иосифа, Василия и Михаила позднее несколько раз избирались Предводителями Мглинского дворянства.

 

Иосиф Дмитриевич был женат на дочери Андрея Гудовича Агафье. Иосиф Рославец начал служить с 1732 г. "и в том году жалован в полковой стародубской канцелярии значковым товарищем, и в оном чину находился по 1757 г., в котором гетманом Разумовским пожалован бунчуковым товарищем", как значится в послужном его списке 1776 г. В это время у Иосифа Дмитриевича было три сына: Василий – стародубский полковой обозный, Иван – секунд-майор Старооскольского пехотного полка и Александр – войсковой товарищ.

 

Иван и Александр в разные годы избирались Уездными Предводителями Мглинского дворянства: Александр – в 1793-1796 и 1816-1819 годах, а Иван – в 1802 -1806 гг. За Иваном и Александром в конце XVIII в. вместе считалось 658 крестьян, в Дмитрове, Синькове, Попсуевке, Горицах, Рудне, Ишове, Санниках, Почепе, Цынке и Парфеновке. Кроме наследства, Александр Рославец получил в приданое за женой (Ириной Владимировной Губчиц) 400 крестьян в Осколкове, Вельжичах, Супрягине, Онохове и Близнецах. Это был самый богатый из Рославцев конца XVIII и началв XIX в. В 1794 г. он стал губернским предводителем Новгород-Северского наместничества.

 

 

 

 

 

 

Вельжичи в настоящее время

 

Сын Александра,  Иосиф Александрович, родился 11 мая 1793 г. в Вельжичах, его восприемником был  Василий Васильевич Гудович. В 1809 г. Иосиф окончил курс Императорского Московского Университета с серебряной медалью, затем в 1811-1813 г.г. служил с чином коллежского регистратора в Канцелярии министра народного просвещения, а в1822 г. стал почетным смотрителем Мглинских училищ. За ним в Вельжичах, Осколкове, Опохове, Близнецах, Боловске, х. Поповском, с. Супрягине, д. Цинке и Парфеновке 467 мужских душ.

 

Другой сын наказного почепского сотника Дмитрия Михайловича, Василий, родился около 1725-1726 г. Служил войсковым канцеляристом, в 1784 г. был заседателем Верхнего Земского Суда Новгород-Северского Наместничества. За ним в разных селах Мглинского уезда (с. Ишове, Синкове, д. Дмитрове, Попсуевке, Ратном, Макарове, Санниках, Елисеевичах, слободе Попсуевке и др.) значительное количество душ. У единственного сына Василия Дмитриевича, Якова, в с. Барыках в 1801 г. родился будущий Уездный Предводитель Мглинского дворянства – Василий Яковлевич. Восприемником Василия был полковник Иван Иосифович Рославец. В 1820 г. Василий Яковлевич был прапорщиком Дворянского кавалерийского эскадрона Курляндского драгунского полка, где в 1833 г. дослужился до чина майора. Предводителем Мглинского дворянства Василий Яковлевич был избран в 1836 г. В этой должности он оставался до своей кончины в 1848 г.

 

 

Река Пес в с. Ишово

 

 

Пейзаж в с. Ишово сегодня

 

 

 

Источники и литература

 

1. А. М. Лазаревский. Описание старой Малороссии, т.I. Стародубский полк. – Белые Берега, 2008

2. Милорадович Г.А. Родословная книга Черниговскаго дворянства, т.1-2. – СПб., 1901

3. Модзалевский В.Л. Малороссийский родословник, т.1, т. 2. – К., 1908, 1913

4. Кривошея В.В. Українська козацька старшина. – Київ, 2005.

5. Заруба В.М. Административно-территориальное устройство и администрация Запорожского Войска в 1648-1782 гг. – Днiпропетровськ, 2007

6. Костомаров Н. И. Собрание сочинении. Кн. VI, т. XV. – СПб., 1905.

7. Костомаров Н.И. Руина, Мазепа, Мазепинцы. Исторические монографии и исследования. (Серия «Актуальная история России»). – М.: Чарли, 1995.

8. Соловьев С.М. История России с древнейших времен. Кн. VI, тома 11—12. – М.: Голос, 1995

9. Поклонский Д.Р. Стародубская старина. Т.1. – Клинцы,1998.

10. Л.И. Дудицкий-Лишин. Журнал ежедневных занятий подп. Луки Иванова Дудицкого-Лишня: 1820-1834 //Мглинский край, http://old.mglin-krai.ru/Imena/Dudickii-Lishin.htm

11. З. Е. Протченко. Земля Мглинская – родной край (историческая повесть). – Брянск, 2003

12. Ф. Ф Батурко. Историко-экономический очерк Мглинского края//Мглинский край, http://www.mglin-krai.ru

13. Википедия