Дворянские усадьбы
Как сложилась жизнь дворян Вериго через десять лет после Октября 1917 г.
(письмо Николая Николаевича Вериго своей тете Екатерине Константиновне Брешко-Брешковской 29 января 1928 г. Российский государственный архив социально-политической истории, фонд 274, опись 4, коллекция документов Е. К. Брешко-Брешковской, 218 ед. хр.)[1]
|
Николай Николаевич Вериго |
Екатерина Константиновна Брешко-Брешковская |
[1] Фотокопии семьи Вериго, размещенные в заметке, из архива Юрия Викторовича Саханского, праправнука Александры Николаевны Вериго (в замужестве Саханской)
29/1-1928 Москва
«Дорогая тетушка, давно уже собираюсь Вам написать, последнее же Ваше такое милое и ласковое письмо окончательно утвердило меня в этом намерении. Писал брат Борис, что заедет, я и поджидал его, – <чтобы> вместе написать, да поездку свою он отложил до конца февраля, а я хочу воспользоваться оказией непосредственной передачи Вам этого письма. Конечно, писать Вам подробно о нашем житье-бытье не приходиться, но все же приходиться думать, что это письмо не попадет в посторонние руки.
Много мы за это время пережили тяжелого, много потеряли, главным образом в смысле работы. И я, и Боря[1] работали в земстве. Я больше по делу насаждения школ, он – агрономии и вместе – по кооперации, <где> удалось кое-чего достигнуть. И в своих небольших хозяйствах, между прочим, порядочно поработали в деле древонасаждений. Помните, Вы тоже заложили рощицу, которая так и была названа «Роща тети Кати».
[1] Брат Николая Николаевича Борис Николаевич Вериго
Хозяйственные постройки и дворянская усадьба Константина Михайловича Вериго в с. Луговец, фото начала XX ст.
В Луговце усадьба выгорела вчистую, но сад еще держится, говорят и могилки стариков[1] в порядке.
[1] Николай Николаевич имеет в виду могилы своих родителей – Николая Константиновича Вериго и его жены Марии Петровны Орел
Надежда, Ольга, Нина, Николай, Борис и Александра на хоздворе усадьбы Вериго, фото после 1917 г.
Родословная рода Вериго
|
Памятник на могиле Николая Константиновича Вериго и его жены Марии Петровны |
Все мы разбрелись в разные стороны. Одна Ал<ександра>. Ник<олаевна>[1] осталась в Займищах, где и влачит самое жалкое существование, не имея даже лошади и коровы, в полной зависимости от небольшой пасеки, около которой бьется ее старый муж Петя[2]. Сын же Глеб, который Вам писал, парень с большой силой физической, с немалыми способностями и очень добрый, никак не может найти себя, а тут еще очень неудачная женитьба его на взбалмошной и мнящей себя красавицей.
[1] Речь идет о сестре Николая Николаевича, Александре Николаевне Вериго, в замужестве Саханская, которая после Октября 1917 осталась жить на хуторе Займище, недалеко от с. Луговец
[2] Петя – это Петр Иванович Саханский, муж Александры Николаевны Вериго.
|
Саханская (Вериго) Александра Николаевна |
Саханский Глеб Петрович, сын Александры |
Саханский Петр Иванович с сыном Георгием, Мария Петровна Орел, Ольга Николаевна и Нина Николаевна Вериги, фото 1910 г.
|
Ольга Николаевна Вериго (в замужестве Рославец) |
Сестра Ольга Ник<олаевна>[1] овдовела и перебралась в Чернигов, где и живет со своей дочерью[2] лет 33. У нее есть 2 сына, оба богатыри и ребята неплохие. Служат, но один на небольшом очень окладе, а другой способный электротехник, оказался и очень способный Донжуан. Имея прекрасную жинку и пару славных ребятишек, он пробовал обзаводиться еще семьей. Сейчас как будто возвращается опять в лоно первой семьи. Ольга Ник<олаевна> все что-то прихварывала, что при необходимости все делать самой, и в неудобной одной комнате, еще осложняет дело. Дочурка же ухаживает за семьей (неразборчиво – Е. Л.), где есть больные.
Сестра Ниночка, которая отдавала себя всю на ухаживание за больными бедными людьми, служила до последнего времени фельдшерицей в одном из селений под Черниговым. Там она вышла замуж за фельдшера[3], помогла ему окончить университет и теперь в (неразборчиво – Е.Л.) уезде докторствуют вместе.
[1] Ольга Николаевна вышла замуж за Бориса Рославец
[2] Елена Борисовна Рославец
[3] Василий Иванович Шульга
|
Нина Николаевна Шульга-Вериго |
Василий Иванович Шульга, муж Нины |
Брат Борис плодотворно работает по опытному животноводству. Мне удалось в том году провести у него пару деньков. У него неважное сердце в смысле физическом, но чудное по любви к людям и желанию принести посильную пользу. Конечно на этой почве у него еще больше поводов для ухудшения своего физического сердца.
|
Дочь Гали, Борис Николаевич и его жена Елизавета Модестовна |
Гали Вериго в опытном животноводческом хозяйстве Бориса Николаевича |
Он имеет немудреную жену[1] и дочурку[2], но составляющих для него надежное местечко для отдыха и уюта. Живет он недалеко от Нежина, где схоронили дядю Васю[3] и Веру Осип<овну>[4].
[1] Елизавета Модестовна Мицкевич (1882-1966)
[2] Гали Борисовна Вериго, дочь Бориса Николаевича
[3] Дядя Вася – это Василий Константинович Вериго, брат Екатерины Константиновны, которому она отдала на воспитание своего сына Николая Николаевича, ставшего впоследствии известным писателем Н.Н. Брешко-Брешковским
[4] Вера Осиповна Адамович – жена Василия Константиновича Вериго
Борис Николаевич Вериго с дочкой Гали и внучкой Ниной
Я уже 5 лет как перебрался сначала под Москву, а затем и в самую столицу. Случайно, как великое счастье получил здесь хорошую комнату, где и проживаю (неразборчиво – Е. Л.). Я служу по кооперации в качестве инспектора-инструктора. Службой своей я бы был доволен по нынешним временам даже очень, если бы не простуды во время разъездов. Хотя с виду я и старик, но силы еще есть, только вот глуп насчет простуды.
|
Николай Николаевич Вериго, фото 1910 г |
Елена Федотовна Вериго (Зубова) |
Жена[1] неважного здоровья, сильно утомляется, т.к. одна справляет нам и обед, и чистоту по хозяйству. Одни очереди в добыче насущного могут утомить и здорового человека. Старший сын[2] в Горной академии, подает надежды что из него выйдет толк. Занятия теперь поставлены так, что приходиться много работать, курсы велики, одновременно проходит и военная подготовка. А учебные пособия доставать приходиться с трудом. Мне еще нужно жить 3 года, чтобы дождаться его самостоятельности.
|
Елена (Люша) Николаевна Вериго и Гали Борисовна Вериго |
Дочурка[3] выдержала <экзамены>, но не попала на медицинский факультет, теперь занимается на подготовительных курсах. Младший сын[4] в средних классах, лодырь непроходимый и до ужаса рассеянный. Вообще на детей пожаловаться не могу, боюсь только что мало у них пронырливости и жизненной дерзости, без чего им трудновато будет пробиваться.
Конечно, хорошо было бы им повидать жизнь и под другим началом чем у нас, чтобы иметь пошире кругозор. Об этом я мечтал и раньше, считая, что раньше, чем засесть за какую работу, необходимо хорошенько оглядеться как люди живут. Но и самому почти не удалось оторваться от работы, боюсь, что и молодежи моей не посмотреть на жизнь других народов.
Посылаю Вам карточку, снятую мной чуть не 10 лет тому назад, теперешних же нет под рукой. Все мои дети, также как и племянники, народ крупный, переросли своих дедушку с бабушкой, не говоря уже о прадедах.
Дорогая тетушка, простите за такой (неразборчиво – Е.Л.) отчет о всех нас, такова наша жизнь, в которой кроме заботы об обеде и хлебе нет ничего.
Целую Вас за всех любящих Вас племяшей и внуков. Коля.
[1] Елена Федотовна Вериго (до замужества Зубова), жена Николая Николаевича
[2] Юрий Николаевич Вериго, сын Николая Николаевича
[3] Елена (Люща) Николаевна Вериго, дочь Николая Николаевича
[4] Константин Николаевич Вериго, сын Николая Николаевича
***
Отправка письма задержалась и я, пользуюсь этим, чтобы передать Вам привет от Надежды Константиновны[1], которая приехала сюда из Мглина совсем больная. За последнее время я особенно часто вспоминаю Ваш приезд на родину и Ваши беседы с молодежью во флигеле. Как жалко, что нашим детям не удастся повидать и послушать Вас. Бедные они теперь живут целиком под игом рублевых и иных мещанских интересов и расчетов. Молодые они частенько рассуждают более по-стариковски, чем мы старики. Я не говорю о своих детишках в частности, но и они бедняги целиком поглощены заботами о том, где и как, и по каким источникам, и как умудрятся родители за них расплатиться и пр. …
Взамен всего другого научились мы все больше и больше любить природу. Я жду не дождусь весны. До сих пор нам удавалось на лето устраиваться в деревне верст за 35 от Москвы. Мечтаю об этом и теперь, а удастся ли – трудно сказать.
Ну простите, друг милый, за мои отрывочные строки. Все, что-нибудь или кто, – мешают, т. к. в одной комнате никогда не можешь быть один.
Целую за всех, любящий племянник Ник<олай>».
[1] Речь идет о Надежде Константиновне Киовой, в замужестве Дунин-Борковской, последней владелицей имения Дунин-Борковских в с. Новая Романовка. В том же 1928 г. Надежда Константиновна умерла, похоронена на Ваганьковском кладбище.
Фотокопия оригинала письма Николая Николаевича Вериго Екатерине Константиновне Брешко-Брешковской
