Анатолий Сидоров

 

П Е Р Е П Р А В А

Исторически сложилось так, что все или почти все города в мире стоят на берегу какой-то реки, большой или малой, тут уж как какому городу или реке повезло. Иногда названия городов привязывают к названиям рек: Ростов-на-Дону или Франкфурт-на-Майне, например. Повезло реке Дунай - на её берегах разместились не просто большие города, а столицы нескольких европейских государств! Повезло и реке Сена: на ней сам Париж стоит. А вот другая река с таким же названием может обижаться на судьбу: ей достался всего лишь дачный посёлок Глаженка под Брянском.

Город Мглин стоит на высоком берегу реки с каким-то несерьёзным названием - Судынка. Другое дело: красивые названия Днепр, Урал или Волга, а тут какая-то Судынка! Но многие мглинчане и до сих пор ещё считают, что высокий берег реки свидетельствует о том, что когда-то и она была полноводной и могучей и гордятся своей рекой с таким, хоть и несерьёзным, но ласковым именем. Но куда там ей, нашей Судынке! Ведь длина её всего-то чуть более 30 километров и глубина соответствующая - около метра, хотя и при такой глубине я в детстве ухитрился в ней чуть не утонуть.

Под стать Судынке и другая местная река Воронуса или просто Воронус, как её многие здесь называют. Обе эти речки начинаются и заканчиваются на территории нынешнего Мглинского района. Они берут начало где-то за селом Разрытое, текут параллельными курсами и сливаются вместе уже перед самым впадением в красавицу Ипуть.

Ипуть – главная, знаковая река всего Мглинского края: на её берегах происходили все важнейшие события в крае, начиная с древности и заканчивая сегодняшним днём. Последним по времени таким событием стала трагическая гибель партизанского отряда при его переправе через Ипуть в июне 1943 года.

Мой одноклассник, Сергей Семёнович Ицков, вспоминает, как в то лето в дом его родителей во Мглине прибежала родственница из дальнего села на Ипути и с ужасом рассказывала, что там на лугу у реки и в самой речке находятся сотни убитых немцами людей, которых они даже не дают захоронить. Всю жизнь у Сергея Семёновича перед глазами стояла эта жуткая картина и уже став взрослым, ему пришлось снова к ней вернуться. Будучи председателем Совета ветеранов района, он проводил большую работу по сохранению памяти о погибших на территории района воинах Красной Армии и партизанах. По его инициативе было установлено в сёлах района более десятка таких памятников.

Река Ипуть

Судьба свела его с таким же энтузиастом из соседнего Клетнянского района Тимофеем Дмитриевичем Кашенковым, который первым обратил внимание на то, что об этой трагедии, произошедшей на берегу Ипути, теперь уже ставшей пограничной рекой между двумя соседними районами, стали незаслуженно забывать. Раньше на клетнянской стороне реки на месте переправы стоял деревянный крест, он сгнил и кем-то был заменён на жестяную пирамидку с надписью от руки, но та тоже от времени пришла в негодность. Много времени у них ушло на получение разрешения на установку нового памятного знака, тем более, что территория на той стороне реки при очередной реорганизации в области стала принадлежать уже третьему, Суражскому району, вроде бы и не имевшему к этой трагедии отношения.

Средства на установку знака, понятное дело, собирали всем миром, но как бы там ни было, памятник на той стороне Ипути появился, хороший, красивый памятник, но теперь уже мглинчане остались при этом как бы в стороне. Этого Сергей Семёнович допустить не мог и начал свою историю с установкой другого памятного знака, уже на мглинском берегу реки.

В качестве его основы был использован огромный 10-тонный гранитный валун, найденный где-то на одном из дальних полей района и каким-то чудом там сохранившийся. Этот камень обтесали, установили на нём соответствующую табличку с надписью.

Каких трудов стоило перевезти его по болотам и бездорожью к месту установки, можно себе легко представить. При этом всё делалось добровольцами, за свой счёт и в личное время без какой-либо помощи и поддержки со стороны. Но, в конце концов, и этот памятник был торжественно открыт и на его открытии было много сказано громких слов о памяти поколений. А те, кто всё это сделал своими руками, главные действующие лица этой истории, скромно стояли на этом митинге в честь открытия знака в сторонке.

Камень доставлен на место. Слева виднеется памятник на другом берегу Ипути

Этой историей я поделился с известным брянским журналистом Ю. Фаевым и он в своём журнале «Точка!» разместил статью «Камень у переправы», в которой подробно описал все мытарства энтузиастов с установкой памятника, а также вкратце с наших слов коснулся версии тех событий, которые там тогда происходили.

Ицков Сергей Семенович (в центре) на открытии памятника

Вот выдержки из этой статьи.

…«Про историю, которой посвящён памятник, в сборнике «Лесные богатыри» (Тула, 1966 год, стр.183) написано так: « В июне 1943 года 1 и 2 Клетнянские и Воргенская партизанские бригады отбивали натиск крупных сил карателей. Бои длились около месяца. Благодаря высокой дисциплине и хорошей воинской выучке личный состав понёс в этих изнурительных боях минимальные потери». Слова про изнурительные бои - правда, про минимальные потери - ложь. Потери эти были огромны, ужасны. Летом 1943 года сдвинулась на запад линия фронта, и немцы решили уничтожить партизанские республики под Навлей, Дятьково, Клетнёй, выдвинув к лесам уже не карателей, а регулярные войсковые части с фронта. Это были спланированные армейские операции с участием нескольких немецких дивизий, целью которой была полная «очистка» прифронтовой полосы.

Крупные воинские подразделения немцев взяли в кольцо мглинско-клетнянский лесной массив, где базировались две партизанские бригады (Мальцева и Данченкова) и стали методично сжимать его, уничтожая на пути всё живое, кроме тех деревень, которые были определены, как опорные пункты.

Партизаны приняли решение прорываться и уходить на запад, в белорусские леса. Отступали с боями. Чудом оставшиеся в живых позже рассказывали, что людей в соединении было так много, что лесные тропы после их прохода тут же превращались в торный тракт. Так шли несколько тысяч человек: бойцы, вместе с женщинами, стариками, детьми – последним, сбежавшим из сожжённых деревень, было просто некуда деваться. В ночь на 12 июня они оказались у деревни Луговка у брода через Ипуть.

Передовой отряд Медведева тут же вброд переправился через реку и ушёл на другую сторону в лес. Но людей на берегу реки скопилось очень много и они устали после долгого перехода. Решили заночевать здесь, на мглинском берегу. Кто бы знал, что это решение заранее поделило всех на живых и мёртвых?

За передвижением отступающих партизан следили. Немцы за ночь окружили их вновь и утром, когда партизаны начали переправу, ударили из пулемётов по ним с двух берегов. По признанию немногих, чудом оставшихся в живых, – один из партизан, например, рассказывал, что спасся раненым только потому, что ухватился за проплывающую корягу,- это была настоящая бойня. Убивали всех, в плен никого не брали. Ипуть была красной от крови. Тела погибших находили потом далеко от Луговки, у самого Суража.

Рассказывают, что позже комиссар отряда, который руководил переправой, остался жив и, опасаясь ответственности, доложил по команде, что отряд успешно вырвался из кольца. Официально считается, что в тот день на переправе погибло 167 партизан. Куда там! В то время, да и много лет спустя, наши потери считали с неохотой. Правда, мглинский краевед Анатолий Сидоров нашёл в отчёте 2-й немецкой танковой армии цифру об «эвакуации» более 15 тысяч человек из этой зоны. Что это была за «эвакуация», догадаться несложно: после себя захватчики оставляли выжженную землю»…

Так описал Юрий Васильевич событие, произошедшее тогда на берегу Ипути. К сожалению, в его рассказе есть неточности и сегодня, когда открыты (и пока ещё не закрыты снова) многие военные и партизанские архивы тех лет, я считаю необходимым внести некоторые уточнения и дополнения к его рассказу и рассказать чуть больше о том событии. До этого мне пришлось познакомиться со многими документами об истории партизанского движения в нашем крае и массой воспоминаний участников, порой противоречивых или взаимоисключающих друг друга, но без этого трудно было бы представить себе, что же там, в Клетнянском лесу, тогда происходило. В основном в этих воспоминаниях партизаны предстают перед нами почти исключительно героями, но война – дело кровавое и жестокое, в ней и сейчас еще остается много белых пятен. Я не буду при этом касаться, так сказать, «производственной» деятельности партизан, о ней достаточно написано в других местах.

Начну с того, что мглинско-клетнянский лесной массив, простирающийся на десятки километров по левому берегу Ипути, представлял, да и сегодня представляет из себя глухой труднодоступный район, изобилующий болотами и мелкими речушками типа той же Судынки. В первые месяцы войны он стал надёжным прибежищем для многих сотен красноармейцев, попавших в окружение на этом участке фронта. Это потом наши войска научились воевать и бить немцев, а поначалу в окружение попадали целые дивизии и даже армии. Окруженные объединялись в группы, некоторые из них пытались пробиться к своим, многие попадали в плен, но большинство оставалось в лесу. Им надо было где-то жить и чем-то питаться. Многие находили приют у местного населения. В селе к тому времени оставалось мало мужчин и крепкие мужские руки были нужны в каждом хозяйстве. Но для большинства из них лес всё равно оставался главным убежищем. К концу года там уже собралось около двух десятков крупных групп окруженцев. Кроме них в Клетнянском лесу тогда находилось и несколько уже функционирующих партизанских отрядов Клетнянского, Мглинского и Дубровского районов, созданных местными властями этих районов в соответствии с директивой Сталина о развёртывании партизанского движения в тылу врага. Правда, эти отряды были малочисленны, не имели они ни оружия, ни опыта партизанских действий и немцам особо не досаждали. Их главной задачей было «пересидеть» зиму, а других задач перед ними пока никто не ставил. Вот и ограничивались их действия зимой первого года войны засадами, нападениями на полицейские посты в отдалённых населённых пунктах, убийствами особенно активных пособников немцев из местного населения да налётами на масло - и спиртзаводы и продуктовые склады для удовлетворения своих продовольственных потребностей.

Так продолжалось до тех пор, пока за дело не взялись органы НКВД. В центре из работников этих органов, спортсменов и бойцов истребительных батальонов формировались боевые группы и забрасывались в тыл врага. Их задачей было проведение крупных диверсий на коммуникациях противника, террористические акты и оказание помощи партизанским отрядам в осуществлении их деятельности. Предполагалось, что командиры некоторых групп останутся потом в тылу и будут руководить этими отрядами. Так оно и произошло в дальнейшем. Командирами партизанских бригад в Клетнянском лесу стали диверсанты Шестаков, Ерёмин, Кезиков и Кушмизоков, много их было и среди командиров полков и рот. А первой такой группой в наших лесах стала группа легендарного Д. Медведева, которая рейдом прошла по территории края, совершив несколько диверсий. В том числе уничтожив самолёты противника на аэродроме в Мглинском районе, там, где сейчас установлен памятный знак. В феврале 42 года эта группа продолжила свой рейд, но уже уйдя на территорию Украины.

К весне 42 года, когда враг был остановлен на подступах к Москве и линия фронта на этом участке более или менее стабилизировалась, повысилась и роль партизан в битве с врагом.

30 мая 1942 года был создан Центральный Штаб Партизанского Движения (ЦШПД), который возглавил Пономаренко П. К., а Маршал Ворошилов К. Е. стал Главнокомандующим всем партизанским движением. В зоне действия Западного фронта был образован Западный Штаб Партизанского Движения (ЗШПД), осуществлявший непосредственное руководство деятельностью партизан в зоне действия фронта, куда и Клетнянские леса входили. Партизанское движение перетекало в плановое русло. Было налажено снабжение партизан боеприпасами, одеждой, оружием, взрывчаткой и медикаментами, организовано воздушное сообщение и связь с партизанами, активизировалась борьба на коммуникациях противника и разведывательная деятельность.

Это заставило немцев обратить более серьёзное внимание на партизан. Первая попытка «очистки» Клетнянского леса была предпринята ими летом 42 года. К проведению операции было привлечено 1600 человек из числа немецких вспомогательных подразделений и полицейских сил. Операция оказалась полностью безуспешной. Партизаны были о ней заранее предупреждены и сумели своевременно покинуть места дислокации, так что когда немцы приходили в лагерь партизан, он уже был пустым. К тому же в составе оцепления были не немцы, а их союзники, в какой-то мере относившиеся лояльно к местному населению. Один мглинский партизан рассказывал, что когда они выходили из леса, стоящие в оцеплении французы их видели, но ничего не предпринимали: «Мы не стреляли и они не стреляли, а молча смотрели, как мы уходим из леса». Потери партизан оказались в результате незначительными: 47 человек убито и 2 попали в плен.

К осени число партизан в Клетнянском лесу составляло уже около 6 тысяч человек. Возросла их боеготовность и оснащение, изменилась структура отрядов и тактика боевых действий. Это была уже серьёзная сила, и Маршалом Ворошиловым по согласованию с ЗШПД было принято решение об объединении всех партизанских сил Клетнянского леса в одну партизанскую дивизию по армейскому образцу, как это было сделано перед этим на другом участке Западного фронта.

Об этом надо сказать чуть подробнее. Там весной 42 года военный совет 10 Армии Западного фронта сформировал группу офицеров-разведчиков с целью объединения сил разрозненных партизанских отрядов, находившихся в зоне действия Армии на территории прилегающих районов Смоленской и Орловской областей. 7 мая в п. Бытошь им удалось провести совещание командиров партизанских отрядов этой зоны, согласившихся на объединение всех отрядов в один. Одновременно в это соединение активно привлекались также и многочисленные группы красноармейцев-окруженцев, безуспешно пытавшиеся здесь вырваться из окружения.

Так возникла 3-я стрелковая партизанская дивизия, командиром которой назначен приказом военного Совета фронта капитан Галюга А. Н., зам. командира - Корбут И. В., комиссар – Зименков М. П., нач. штаба – Корчма И. Я. В июне эта дивизия получила приказ на содействие в выходе из окружения 40 - тысячной группировки кавалерийского корпуса генерала Белова, совершавшего рейд по тылам противника, но застрявшего там где-то под г. Кировом. Там же в окружении находился еще и воздушно-десантный корпус генерала Казанкина.

Эту задачу партизанская дивизия успешно выполнила. К концу июня основные силы генералов Белова и Казанкина небольшими частями по узкому шириной полтора километра коридору, который обеспечивали партизаны Галюги, были выведены за линию фронта, а затем эвакуированы и сами генералы. При этом партизанская дивизия сама осталась в окружении, понесла большие потери, но всё же вырвалась из него в южном направлении в сторону Брянского леса. За эту операцию Галюга был награждён орденом Ленина. Партизанская дивизия после этого была преобразована в Рогнединскую партизанскую бригаду, а Галюга отозван в Москву.

В Москве теперь уже майор Галюга получает новую задачу: создать и вступить в командование Клетнянским оперативным центром, в который включить все партизанские отряды и красноармейцев-окруженцев, которые находились там в то время. То есть практически сделать то же самое, что ему удалось осуществить до этого на другом участке фронта.

Вместе с батальонным комиссаром Лебедевым Галюга прибывает в Клетнянские леса с мандатом на создание Центра. Однако здесь он неожиданно встретился с нежеланием местных партизанских командиров становиться подчинёнными армейского майора. Наиболее активно противоборствовал этому решению командир самого крупного отряда дубровских партизан имени Чапаева Данченков, которому Галюга предложил стать своим заместителем. Данченков прямо заявил, что он, конечно, подчинится приказу, но командование своим отрядом оставляет за собой.

Майор Галюга А.Н.

Данченков Ф.С.

И когда он был отправлен Галюгой в Москву для оформления приказа о создании дивизии, он сумел там каким-то образом переубедить руководство Западного Центра Партизанского Движения и Ворошилова о нецелесообразности такого укрупнения, полагая, что, став дивизией, партизанские отряды лишатся маневренности и гибкости в управлении. Тем более, что к этому времени партизанские отряды обзавелись уже хорошими собственными базами, выработали определённую практику взаимодействия.

В результате Центром было принято компромиссное решение и 15 октября Данченков привёз из Москвы подписанный тем же Ворошиловым приказ за №0056 о расформировании им же созданного Центра и создании вместо него пяти партизанских бригад.

Согласно этого приказа Данченков назначался командиром 1-й бригады, а Галюга только 2-й, что не могло не разочаровать этого незаурядного командира, который вместо командования всеми партизанскими силами в Клетнянских лесах, получал лишь пятую, не самую лучшую часть этих отрядов и лишался возможности координировать общие действия. Это не могло не сказаться на дальнейших взаимоотношениях между этими командирами, создавая ненужную напряжённость и конфликтные ситуации. Отметим, что после подписания этого приказа Ворошилов больше уже не руководил партизанским движением, а ЦШПД стал напрямую выходить на Ставку Верховного Главнокомандования.

Надо сказать, что до появления приказа о расформировании Центра, Галюга успел 30 сентября провести силами объединённых партизанских отрядов крупную операцию по разгрому немецкого гарнизона в с. Пеклино. В ней участвовали все партизанские отряды северной части Клетнянского леса ( Данченков, Понасенков, Горбачёв, Каплин, Ерёмин, Глебов, Семёнов, Шевцов, Толочин), всего около 900 человек. Операция была успешно осуществлена, врагу нанесён большой урон и основную роль в этой операции сыграл, кстати, отряд Данченкова. Но, несмотря на это, судьба Центра уже была предрешена.

Итак, по приказу было образовано 5 партизанских бригад: 1, 2, 3, 4-я Клетнянские и 5-я Воргинская. Командирами этих бригад соответственно стали: Данченков, Галюга, Шестаков, Понасенков и Кезиков. В декабре 42 года была образована ещё одна, 5-я Клетнянская бригада, командир – Ерёмин.

В это же самое время в Клетнянских лесах находилось и партизанское формирование черниговских партизан под командованием Героя Советского Союза Фёдорова А. Ф. Украинские партизаны не в первый раз «гостили» на брянской земле. Ещё в 41-м году в Хинельских лесах базировалось партизанское соединение Сабурова. Даже сам Ковпак начинал свой знаменитый карпатский рейд со своей базы в унечском селе Старая Гута. Вот и сейчас немцы вытеснили партизан Фёдорова из безлесных районов Черниговщины. Из дневника заместителя Фёдорова Попудренко мы узнаём, что в составе черниговского соединения было около 2 тысяч партизан. Они пришли в Клетнянский лес кружным путём, через Злынковский район и Белоруссию. Брянские партизаны их хорошо встретили, поделились оружием, продовольствием, землянками на своих запасных базах. Фёдоров тут же улетел в Москву решать дальнейшую судьбу своего соединения. А оставшийся «на хозяйстве» Попудренко попытался провести крупными силами своих партизан нападение на немецкий гарнизон на ст. Белынковичи, но неудачно. Партизаны израсходовали много боеприпасов, потеряли людей, но результата не достигли. В своём дневнике Попудренко сожалеет по этому поводу: «мы за эти три с лишним месяца ничего не сделали существенного, четырежды посылали на ж/д, но безрезультатно. И две операции безуспешных. Живем да хлеб переводим».

Его сожаления разрешил вернувшийся из Москвы Фёдоров, там было решено его соединение отправить вслед за Ковпаком в конный рейд по правобережной Украине. В дорогу клетнянцы снабдили их сухарями, табаком, выделили 20 коров на мясо и подарили пушку! Но ушли они только со второй попытки, так как начиналась новая антипартизанская операция немцев и пути их ухода оказались перекрытыми.

Попудренко позже ещё раз пришлось возвращаться в брянские леса. Когда Фёдоров ушёл в рейд, он оставался руководителем партизанских отрядов Черниговщины, которых немцы в очередной раз вытеснили в лес. Но до Клетнянских лесов они не смогли дойти, немцы окружили партизан в Софийском лесу близ Злынки. Вырываясь из окружения, Попудренко погиб в районе с. Парасочка и был похоронен там же, в лесу. Посмертно ему было присвоено звание Героя Советского Союза. Его прах после войны перенесли на центральную площадь Чернигова, где он пролежал под могильной плитой больше 70 лет, пока новые украинские власти не перенесли эту «коммуняцкую» плиту на городское кладбище. Улица имени Попудренко в Чернигове пока осталась, а вот в другом украинском городе Бровары такую же улицу переименовали в честь кошевого атамана Гордиенко. Такие герои сегодня более популярны в Украине!

Уже в январе 43 года вновь образованные бригады ждало испытание на прочность – немцы начали новую попытку уничтожения партизан в Клетнянских лесах. В этот раз у партизан, кроме холода, появилась и новая проблема - маскировка. Теперь кусты и растительность не скрывали больше убежища партизан и их базы можно было легко обнаружить с воздуха, а замёрзшие ручьи и болота облегчали доступ к ним по непроходимым летом лесным дорогам. К проведению операции были привлечены, кроме полицейских и охранных подразделений, также авиация и армейские части (какие именно, установить не удалось). Как и другим подобным операциям, этой тоже было дано экзотическое название – «Klette» или Репейник. Она проводилась в два этапа и начата была с северной части Клетнянского леса, где базировались 1-я и 2-я Клетнянские и Воргенская бригады.

Однако, полностью окружить и прижать к Ипути эти бригады им не удалось. Вторая бригада Галюги ушла в южную часть леса, а две другие рассредоточились мелкими группами и рассеялись – это была излюбленная партизанская тактика. После этого последовала вторая часть операции, теперь уже в южной части леса и с использованием авиации. И здесь партизаны были вынуждены маневрировать, оставив свои базы и лагеря, лишившись крова и пищи. Все лошади были съедены и конному отряду Коленченко пришлось становиться на лыжи. В результате немцам удалось рассеять партизан, но не уничтожить полностью. По немецким же данным из примерно 6 тысяч находившихся в лесу партизан было убито 441, взято в плен 126 и 178 - дезертировали. В числе погибших оказалось несколько командиров отрядов, в том числе и комиссар Лебедев, прибывший вместе с Галюгой для создания Центра, а сам Галюга во время бомбёжки был ранен и отправлен в тыл самолётом. Его судьба повернулась самым неожиданным образом, но об этом чуть позже.

После снятия блокады 9 февраля немецкие воинские части вернулись на фронт, но сил их охранных подразделений было явно недостаточно для осуществления постоянного контроля за «очищенными» территориями. Партизаны вернулись на свои базы, которые оказались полностью разрушенными и разграбленными. Но партизанская деятельность после этого не прекратилась! Она продолжалась с новой силой, возрождаясь из пепла, как мифическая птица Феникс! К лету 43-го года численность партизанских отрядов в Клетнянском лесу не только восстановилась до уровня, бывшего до зимней блокады, но и превысила его. Вот какими были тогда эти партизанские формирования.

1-я Партизанская бригада (командир – Данченков Ф.С, комиссар – Гайдуков) В Красной Армии к тому времени комиссарские звания уже были отменены, но в партизанских отрядах они ещё оставались до конца войны. Старший лейтенант Данченков из окружения вышел в свои родные места, немного осмотрелся и создал здесь партизанский отряд. Таких отрядов в Дубровском районе уже было около десятка и они объединились в один большой отряд, названный именем Чапаева.

Сквер в Брянске

Отряд базировался в Малиновском лесу близ п. Бочары и действовал в основном в северной части леса. Это был самый большой и организованный отряд, практически полностью состоявший из дубровских партизан, усиленный потом красноармейцами-окруженцами . Он после войны стал считаться как бы символом или прообразом партизанского движения в области. В Брянске сейчас даже открыт новый сквер, посвящённый памяти этой бригады. Только почему-то его открыли не в Дубровке, на родине Данченкова и назвали именем комиссара, а не командира бригады? Может быть, потому, что в то время председателем областной Думы в Брянске был сын этого комиссара - Гайдуков В.И.?

Также в этом районе действовала и Воргенская партизанская бригада (командир Кезиков, комиссар Шараев), но базировалась она уже в Ершичском лесу Смоленской области. Эта бригада образовалась на базе местного партизанского отряда имени Лазо (Озернов), но когда её состав пополнился несколькими особыми диверсионными группами ГРУ (Кезиков, Щербаков, Шемякин), она приобрела статус особой бригады и ей приходилось выполнять специальные задания Центра.

В восточной части леса действовала большая 4-я партизанская бригада, созданная на базе местного партизанского отряда «За Родину». Основал его также офицер из окруженцев капитан Понасенков, вернувшийся из окружения в родительский дом. Здесь же, на станции Белоглавая, им вскоре была проведена диверсия на железной дороге. Об организаторе диверсии узнали фашисты и расстреляли его родителей, после чего Понасенков увёл в лес оставшихся в живых младших братьев и сестёр. Там уже находился ещё один партизанский отряд Сухорукова, с которым они объединились. Объединённый отряд получил название «За Родину», Понасенков стал его командиром, а Сухоруков - комиссаром. При создании бригады к ним присоединили ещё 2 других отряда: отряд им. Котовского (Коленченко) и Мглинский партизанский отряд (Каплин).

Командир Воргенской партизанской бригады Кезиков Г.И.

Командир 4-й партизанской бригады Панасенков И.А.

Отряд Коленченко состоял почти полностью из военнослужащих. Они где-то в Белоруссии отбили у немцев целый табун лошадей и с тех пор действовали уже как конный отряд.

Мглинский партизанский отряд был создан районными властями и уходил в лес буквально в день оккупации города немцами. Поначалу он базировался в Разрытовском лесу, но после первой же стычки с фашистами, когда погиб один партизан, и с наступлением холодов, отряд перебазировался в Мамаёвский лес.

У отряда была ещё одна запасная база в Заипутьских лесах, где прятались от немцев партизанские семьи, а порой и сами партизаны, когда было особенно трудно. У командира бригады Понасенкова сразу же сложилось предвзятое отношение к Каплину.

Командир Мглинского партизанского отряда Каплин В.Е.

При проведении нападения бригады на ст. Жудилово, Мглинский отряд по не зависящим от него причинам не смог выполнить поставленную задачу и операция сорвалась. При этом половина отряда погибла и командир бригады, обвинив Каплина в неумении руководить, снял его с должности. Каплин это решение опротестовал и написал в штаб рапорт с просьбой направить его на фронт. Конфликт был улажен только в Москве, где вызванному туда Понасенкову объяснили, что такие разборки в бригаде идут на руку только немцам. После этого Каплин был восстановлен, но всё же какое-то время в отряде был другой командир - Ильиных. После этого отношения командиров уже не могли оставаться нормальными и в конце концов Каплин добился выделения своего отряда в самостоятельное подразделение.

В Заипутьских лесах действовала 5-я партизанская бригада (Ерёмин – Седов) Она была создана позже остальных, в декабре 42 года, на базе армейского отряда «Неустрашимый», созданного писарем 110 стрелковой дивизии Ерёминым летом 41 года под Мстиславлем, к которому присоединилось ещё несколько мелких отрядов. Необходимо отметить, что теперь в бригадах отряды стали по армейскому образцу именоваться ротами, батальонами или полками в зависимости от их численности. В этой бригаде был 13-й полк (Кабышев), кавалерийский эскадрон и отдельный отряд «За Советскую Белоруссию». Они базировались в районе с. Василёвка, но во время зимней блокады были немцами оттуда выбиты (Попудренко в своём дневнике пишет, что они «пропили» Василёвку , что и помешало тогда уйти из окружения фёдоровцам). А в марте 43 года они вообще передислоцировались в Костюковичский район Белоруссии.

Командир 5-й Клетнянской бригады Еремин

Как мы помним, 2-я партизанская бригада досталась майору Галюге. Если другие бригады создавались на базе каких-то крупных партизанских отрядов, то в этой бригаде были относительно мелкие отряды (Рощин, Толочин, Боровичёв, Шевцов). Известно, что майор Рощин вскоре был отозван в Москву, так как он оказался штурманом ВВС и был более необходим не в лесу, а в другом месте. В отряде Толочина «Силыч» были роты, скомплектованные почти полностью по национальному признаку: из казахов (в том числе с семьями), евреев. Комиссаром этой бригады был прибывший вместе с Галюгой батальонный комиссар Лебедев, который погиб в марте после налёта фашистской авиации. Поначалу эта бригада базировалась неподалёку от бригады Данченкова, в лесу близ посёлка лесорубов Задня, но потом перебазировалась в Мамаёвский лес в район п. Каменец, где и подверглась вскоре бомбардировке немецкой авиации. При этом несколько партизан было убито, а Галюга ранен. Командование бригадой он передал подполковнику Коротченкову и был отправлен в тыл 11 января на санитарном самолёте вместе с ещё одним раненым партизанским командиром Шевцовым.

Что с ним произошло дальше, можно узнать из нескольких источников, в том числе на сайте истории г. Дятьково и Дятьковского района « Комбриг бесстрашный …и забытый», в статье Власенкова В. и Коваленко В. «Брянский рабочий» № 18-19, 2000 г. и других. Вот как об этом там говорится:

«Самолёт совершил вынужденную посадку и партизаны попали в плен, а через несколько дней над партизанскими землянками посыпались листовки с извещением о том, что Галюга находится в руках немцев и призывает всех партизан сдаваться. Политрук бригады М. Б. Розин, долгое время хранивший у себя эту синенькую бумажку, говорил, что никто из партизан в это не мог поверить, но это было так. В плену Галюга сообщил немцам, повидимому, настолько важные для них сведения, что в дальнейшем он не попал в обычный лагерь для военнопленных, а содержался до конца войны в Нюрнберге в особом лагере для генералов союзных войск. Правда, от сотрудничества с власовцами он отказался. После окончания войны Галюга проходил проверку обстоятельств пленения в лагере для перемещенных лиц под Варшавой, откуда всем им дорога была прямиком в ГУЛАГ. 

Командир 2-й партизанской бригады подполковник Коротченко Т.М.

Немецкая листовка

Но в этом лагере по какому-то случаю судьбы оказался проездом генерал Казанкин, тот самый, которого вместе с генералом Беловым Галюга выводил из окружения. Он нашёл путь к освобождению Галюги и его реабилитации и более того, помог попасть ему на приём к Министру обороны Булганину, который был ранее членом Военного совета Западного фронта и провожавшим когда-то Галюгу с заданием в тыл врага. Министр приказал вернуть ему все награды, присвоить очередное воинское звание и продолжать службу в армии. Теперь уже генерал Белов, командовавший в то время Северо-Кавказским округом, принял Галюгу к себе на службу командиром военно-строительной части. Но армейский разведчик оказался плохим строителем, не справился с заданием Белова и был уволен из армии. Назначенный после этого директором обувной фабрики в Смоленске, он и здесь не прижился, был исключён из партии за пребывание в плену и в конце концов оказался в Ростове, где ещё один его фронтовой друг по 3-й партизанской дивизии Иван Корчма устроил его на работу воспитателем в одно из учреждений МВД. Там он и оставался до конца своей жизни».

За все эти долгие годы Галюга ни разу не был приглашён ни на одну встречу партизан ни в Смоленской, ни в Брянской области. Один раз он по своей инициативе приезжал в Рославль на такую встречу, но к нему никто даже не подошёл. Был он и у нас в Жуковке и Рогнедино, встречался там с бывшими партизанами, но всё это тоже неофициально.

Основу 3-й партизанской бригады составлял объединённый отряд бежицких партизан, тоже имени Чапаева, состоящий в свою очередь из 3-х самостоятельных отрядов: Горбачёва (сельский и заводской), Демочкина (городской) и Денисова, в последнем были исключительно сотрудники Бежицкого НКВД. Сюда входили также два местных клетнянских отряда: Семёнова и Глебова и диверсионный отряд «Славный» (Шестаков). Отряд «Славный» состоял из 49 известных спортсменов, в том числе там было 18 заслуженных мастеров и мастеров спорта. Они до этого уже почти целый год действовали в брянских лесах, пока не оказались в Клетнянском лесу, где Шестаков стал командиром бригады (комиссар - Глебов). Он привык действовать на свободе, и всё время ожидал из Центра обещанного ему приказа о выводе отряда из леса на оперативный простор, но не дождался. Но всё же в январе часть его отряда ( в основном украинцы) ушла вместе с фёдоровцами на Украину, а потом и остальным это удалось сделать, но только после того, как Шестаков слетал в Москву и получил долгожданное разрешение. Ушли они весной через брод на Ипути у Католино на конях в Паньковские леса Белоруссии и далее к Рогачёву. В 1944 году Шестаков на западе Белоруссии трагически погиб (застрелился). После Шестакова бригаду возглавил сначала на некоторое время полковник Галаган, а после него – с 13.02 уже Кушмизоков. Отряды бригады базировались каждый в отдельности в самом центре лесного массива в Мамаёвском лесу вблизи п. Каменец.

Командир 3-й партизанской бригады Шестаков

Последний командир 3-й партизанской бригады Кушмизоков

Кроме названных бригад, здесь были ещё и отдельные отряды и группы, не входившие ни в одну из этих бригад (Земницкий, Шемякин, Щигорцов, Овчинников, Винницкий и др.).

Такова была география партизанских сил Клетнянского леса к весне 1943 года перед началом третьего и последнего их испытания на прочность.

Немецкое командование, готовясь к Курскому сражению, решило покончить с партизанами в прифронтовой зоне, действия которых, особенно с начатой ими «рельсовой» войной, совершенно парализовали коммуникации немцев. И эта операция снова получила экзотическое наименование: «Nachbarshilfe» или «Помощь соседу». К её проведению были привлечены снятые для этого с фронта боевые части 98-й и 707-й пехотных дивизий и 221-я охранная дивизии, а также части РОНА и полицейские формирования. Предварительно предусматривалось осуществить полную «зачистку» подлесных и прилесных территорий по периметру всего лесного массива и создать сплошной фронт окружения протяжённостью около 90 километров, прижав таким образом партизан к Ипути.

 

Пленные жители партизанских сел

После этого путём нанесения концентрических ударов силами 7 боевых групп постепенно сжимать кольцо окружения, уничтожая всех, кто внутри этого кольца находился. В ходе зачистки было «эвакуировано» 16900 жителей прилесных сёл, все они считались пособниками партизан и их ждала соответствующая участь. Сами сёла при этом нередко уничтожались полностью.

Наступление началось 20 мая. Партизанские отряды немцам удалось расчленить. Однако, маневрируя и применяя свою излюбленную тактику – неожиданно исчезать, части партизан всё же удалось вырваться в незаблокированные районы, хотя этот прорыв и стоил им многих жизней.

1-й бригаде Данченкова удалось просочиться в спасавшие их и ранее Воргенские и Ершичские леса. 4-я бригада Понасенкова, оставив свои базы в лесу, смогла скрытно отойти в лес за Жирятино. Этому способствовала плохая погода, всё это время в течение недели было пасмурно и шли мелкие дожди, что не давало возможности действовать немецкой авиации. Мглинский отряд ушёл на свою запасную базу за Ипутью и залёг там. 5-я бригада ещё до начала блокады успела уйти в Белоруссию. Хуже всего пришлось 3-й бригаде. Командир бригады Кушмизоков принял решение уйти за Десну в Жуковские леса. Вместе с ними уходили и находившиеся здесь спасшиеся от «эвакуации» жители прилесных сёл, а также все жители лесных деревень, так как, оставаясь в лесу, они неминуемо были бы фашистами уничтожены. Присоединилась к ним и часть партизан 2-й бригады. Всего набралось вместе со стариками и детьми более 2 тысяч человек, из числа которых партизан было менее трети. Вся эта масса людей двинулась в путь, но вынуждена была вскоре остановиться. Чтобы попасть в Жуковский лес, им требовалось по открытой местности пересечь автодорогу Брянск – Рославль с интенсивным движением, а также железную дорогу и реку Десну, которая была пошире и поглубже Ипути. Будь партизаны одни, они бы смогли как-то незаметно, ночью, преодолеть эти препятствия и исчезнуть, но они ведь были обременены большим количеством стариков и детей, которых бросить на произвол судьбы не имели права, и им пришлось повернуть обратно. Их база в лесу уже была разрушена немцами и Кушмизоков принял решение увести людей теперь уже за Ипуть, в Белоруссию.

Почему он выбрал местом переправы дальний участок реки вдали от базы, где и брода-то настоящего не было, трудно сказать. Ведь выше по течению реки было несколько более удобных переходов и о них наверняка знали местные. Совсем недавно по одному из них ушёл в Белоруссию отряд Шестакова и партизаны при этом даже не спешивались. Известно также, что 16 августа 1941 года немцы, выступая из Хотимска на Мглин, обнаружив разрушенные мосты у Ширковки и Дегтярёвки, тут же нашли у Католино хороший брод, по которому их разведывательное подразделение, включающее и мототехнику, легко переправилось на мглинский берег реки. А из своего личного опыта в детстве я припоминаю, что когда моя мать ходила в гости к родственникам на другой берег Ипути и брала меня с собой, то я переправлялся через реку. . . на её плечах. Было страшно, но ведь всё же переправлялись!

И вот вся колонна 11 июня подошла к месту переправы у х. Подлужский. Движение такой колонны не могло остаться незамеченным немцами,но партизаны не стали переправляться сразу на другой берег, а решили дождаться ночи. Кушмизоков приказал для облегчения переправы утопить тяжёлое вооружение (пулемёты, 2 миномёта, ПТР), но это уже не помогло. Преследовавшие их по пятам фашисты с началом переправы начали буквальное истребление теперь уже практически безоружных людей. Лишь части из них удалось спастись на другом берегу. В числе погибших был и комиссар бежицкого отряда Брук (командир этого отряда Горбачёв ещё с марта месяца находился в Москве), погиб Дёмочкин, Денисов получил тяжёлое ранение. Кушмизоков пишет, что только одних партизан погибло около 200 человек, а сколько непартизан, можно себе легко представить. Во всяком случае, вся река и большой луг перед речкой были заполнены трупами погибших.

Немцы на этом объявили о завершении своей операции и ушли, запретив местным жителям хоронить погибших. К счастью, у партизан уцелела рация, и они сообщили в Центр о трагедии. На следующий день прилетели самолёты, сбросили продукты, медикаменты. Кушмизоков после этого ещё 2 недели просидел с уцелевшими партизанами на белорусской стороне, не зная, завершилась карательная операция немцев или ещё нет и вернулся на свою разрушенную немцами базу только 26 июня. Там уже находился прилетевший из Москвы Горбачёв, который привёз разрешение на преобразование своего отряда в бригаду и награды отличившимся партизанам. Только слишком мало партизан смогли получить эти награды, да и формировать бригаду уже было не из кого.

На этом третья и последняя блокада партизан в Клетнянском лесу закончилась. По немецким данным (наших данных нет), в ходе операции было убито 571 человек (только партизан), взято в плен 364 и дезертировало 24. Данные о том, сколько погибло гражданского населения, кроме тех или в числе тех, которые были «эвакуированы», не приводятся ни в наших, ни в немецких источниках.

А в это время линия фронта неудержимо катилась на запад и сдерживать её, да ещё вдобавок и партизан, у немцев попросту уже сил не хватало. Теперь у партизан были развязаны руки и, учитывая приближение Красной Армии, их деятельность заметно активизировалась. Численность отрядов росла, как на дрожжах, поскольку недостатка кандидатов в партизаны уже не было. Все бывшие солдаты - окруженцы, которые «пристроились» в своё время в качестве «приймаков» или «зятьков» в местных сёлах, вспомнили о данной ими присяге. Многие полицейские и русские добровольцы, служившие у немцев («Хиви»), поняли, что скоро грядёт час расплаты и избежать возмездия можно будет, только лишь искупив свою вину хотя бы в том же партизанском отряде. Отряды РОНА переходили к партизанам целыми подразделениями и с оружием в руках. К сентябрю, когда пришла в лес Красная Армия, численность каждой бригады и даже некоторых отдельных отрядов уже превосходила тысячу человек. Всего в ряды Красной Армии 30.09.1943 года было из Клетнянского леса передано более 10 тысяч партизан, в том числе 596 - из Мглинского отряда.

15 июля 3-я Клетнянская партизанская бригада приказом Западного Штаба Партизанского Движения была расформирована. Остатки этой бригады в составе отрядов Семёнова и Глебова передавались Брянскому Штабу Партизанского Движения, который этого давно добивался.

Отряд самого Кушмизокова, когда-то пришедший в Клетнянский лес, теперь получил приказание уходить из него и двигаться дальше на запад, продолжая там свою разведывательно-диверсионную деятельность. 25 августа этот отряд числом 50 человек, двинулся в новый поход, но дошёл только до южной окраины леса и остановился там ввиду болезни командира. По словам Кушмизокова, у него обострилось «двустороннее воспаление седалищного нерва», как следствие Ипутьской переправы, и он полностью обездвижился. Санитарным самолётом 9 сентября его эвакуировали на «Большую землю», а отряд продолжал оставаться на месте, активно пополняясь за счёт бывших полицейских и власовцев, а тут вскоре и Красная Армия подошла и необходимость двигаться дальше отпала. Будучи в госпитале в Москве, Кушмизоков не забыл о своих партизанах. Все члены его первоначального отряда были вызваны в Москву, где каждому из них предоставили месячный отпуск, многие получили награды.

Отряд Горбачёва, почти полностью погибший на переправе, усилиями своего командира, стремящегося реабилитироваться за Ипуть, быстро возрос до 1100 членов и даже приобрёл статус бригады, но не успел его оформить документально и при переходе в состав армии он по-прежнему ещё числился, как отряд.

По этому поводу уже в наши дни при установке мемориальной доски на доме, где после войны жил Горбачёв, возник нешуточный спор между Администрацией города и потомками партизана по поводу того, как на этой доске его называть: командиром отряда или бригады? Во всяком случае, и на мемориальной доске, и на гранитном монументе на площади Партизан сейчас высечены слова: «Партизанская бригада им. Чапаева». Но думается, что самому Горбачёву, когда он два года бился насмерть с фашистами в тылу врага, совсем было неважно, как его будут потом называть потомки!

 

Луг над Ипутью в месте Переправы

Возложение венков на месте гибели партизан

Сегодня уже нет в живых никого из участников тех трагических событий, почти не осталось и людей, которые помнят хоть что-то о них. Но стоят на берегу Ипути два замечательных памятника, воздвигнутых благодаря усилиям не менее замечательных людей: Ицкова С.С. и Кашенкова Т.Д., истинных патриотов своего края. И каждый год, 12 июня сюда будут приходить ещё долгие годы люди, для которых память поколений – не пустые слова!

И каждую весну на этом лугу над Ипутью, будут расцветать тысячи красных цветов, напоминающих своим цветом о целой реке пролитой здесь когда-то человеческой крови!

Памятник на месте гибели партизанского отряда при его переправе через Ипуть в июне 1943 года.