Анастасия Шпунтова
На исходе дня
«Ветер, ветер на всем белом свете.»
А. Блок
Сосны, сосны красные!
Стройные, могучие, величавые, её любимые сосны! Только с ними могла она разговаривать, только им могла открыть боль одинокой души.
Одиночество души… одиночество души – это не только печаль. Одиночество души – это тяжелое горе.
Ветер, ветер на всём белом свете…
Шла… Сосны, сосны красные! Сколько их вдоль лесной дороги! Жаркий дух сосен бил ей в глаза и затруднял дыхание: обессиленная движением души, сделав несколько шагов, она упала… Травы пахли дневной жарой, сердце тукало прямо в землю. Анастасия заплакала…
Вспомнилась страшная беда, ворвавшаяся вероломно в их дом. И Его не стало, любимого друга, её мужа. Каждое утро люди спешили куда-то, бежали дети, повсюду гомонила жизнь.
Только Его нет и не будет. Лежит он далеко от неё. Может, слышит, может, знает Он о ней? Нет, не слышит и не знает… Тёплые слёзы на её щеке остывали в тени трав. Покой окутывал землю…
Анастасия с трудом поднялась, и никто не слышал, как на широкий лист лопуха, теряя свою тяжесть, упали снова две горькие слезы.
Зашумели, зашептали тревожно сосны: «Не плачь! Ты же знаешь, что жить прожить – не поле перейти. Успокойся! На земле есть ещё большее горе, чем твоё, и имя ему – круглое одиночество. А у тебя есть дети. Посмотри, сколько среди нас пеньков! Это люди бездушные так безжалостно надругаются над нами, соснами. И нет на них управы. Успокойся!»
Мучительно раздумывая над словами сосен, она едва переставляя ноги, брела… Думала… Надо жить дальше. Но как? Не знала.
Соседи, глядя на ходячий скелет, кричали: «Найдите занятие! Вышивайте, вяжите!»
Коллекция свитеров и варежек? И это спасёт её душу?! Нет! Нет!
Люди добрые, вы не лишены юмора!
«Jedem zu sein» (каждому – своё), так было написано на воротах концлагеря Освенцима. Каждому своё… Свитера? Нет, это не её! Но где оно «своё», её, Анастасии?
Озарение сошло со страниц писем от дорогих ей людей, сестры и сына, настойчиво убеждающих её написать книгу.
- Книгу? Какую? «О вкусной и здоровой пище»? Нет, это тоже не её.
- О жизни напиши.
- Я живу прошлым, - отвечала Анастасия. – Я не знаю и не понимаю современной жизни с её новым общественным строем – воровским, разбойным капитализмом.
- Так напиши о прошлом.
- Но не могу я написать даже и о прошлом. У меня нет не только писательского дара, но даже элементарных знаний для подобных сочинительств.
- Мама, я знаю, что ты сможешь!
А измученная её душа, страдая, роптала: «Я так одинока, мне очень больно, напиши, быть может, это облегчит твою боль.»
Раздумывала долго... Рука потянулась к бумаге. Она писала и издавала книги за свой счёт из жалкой учительской пенсии. Писала и дарила друзьям, родным, библиотекам. И посыпались рецензии – хвалебные гимны. Словно целительный бальзам лечили они её одинокую душу.
Проходили часы, дни… В голову лезли назойливые мысли: «Не верь рецензиям, это же лесть из жалости к тебе».
Лесть? Она пишет никому не нужные опусы?
Металась, мучилась, не подходила к письменному столу. Но рука снова тянулась к перу. Опусы? Ну, и пусть опусы… Ну, и пусть бездарные… Анастасия уже понимала, что заполняя пустоту жизни нелёгким, но любимым занятием, она облегчает страдания одинокой души.
Прошли годы…
Она живёт по-прежнему прошлым и по-прежнему многого не понимает.
Не понимает, почему «Москва – другое государство», и почему там высокие зарплаты?
Не понимает…
Не понимает, как и почему разворована Россия?
Не понимает…
Не понимает, почему не работают сотни наших производств, а земля крестьянская зарастает бурьяном и лесом?
Не понимает…
Не понимает, почему новоиспеченные вельможи, воры и жулики, жируют в роскошных собственных замках и разгуливают по заграницам, а не вкалывают в урановых рудниках Отечества?
Не понимает…
Не понимает, почему ранее достойные актеры несут с подмостков вместо остроумного грамотного юмора непристойные анекдоты и читают циничные, похабные монологи?
Не понимает…
Не понимает, за сколько сребреников продали все эти нелюди свои души дьяволу?
Не понимает…
--------------------------------
Ветер крепчал, усиливая шум и тревогу леса. Анастасия вздрогнула: скорбная, отчаянная дрожь осины прервала её думы.
Анастасия направилась к бедняжке осине, с надеждой посматривающей в её сторону.
Осинки в своих светло-зелёных, нежных одеждах, с резными округлыми листочками всегда пленяли её своей необычайной красотой.
Но постоянный, вечный страх осин, робкая, пугливая дрожь их листвы омрачали душу Анастасии.
Она прижалась к деревцу, гладила, утешала:
- Уйми свою дрожь, дорогая, не бойся бездушных. Потерпи ещё. Придёт к тебе оттепель. Придёт… Потерпи…
- Сколько же можно терпеть, Анастасия? Ты же знаешь, я ни в чём не виновата, но, презренная, проклятая, прозванная «Иудиным деревом», я дрожу и в хмурь, и в ясный день. Не виноват и мой далёкий предок-осина, которую выбрал Иуда и повесился на ней. Отверженная бездушными, проклятая, я боюсь человека, презирающего меня.
Помнишь, в военные сороковые годы люди сложили частушку и распевали её на фронтах и в тылу?
Скоро кончится война,
Всех врагов мы перебьём.
И фашистам на могилу
Кол осиновый забьём.
Понимаешь, осиновый, презренный, пропитанный солёной горькой слезой, проклятый кол?
Я устала, я не могу больше так жить. Когда же, наконец, придёт оттепель? И растопит лёд бездушия?
Анастасия помолчала минутку.
- Поверь, скоро придёт Всемирная оттепель, и сойдёт на землю Великая Божья Благодать, и уйдёт в небытие проклятье рода твоего, и забудет человек тот коварный, дьявольский приговор роду твоему.
- Анастасия, возьми мою веточку, поставь её в вазу, и уйдут из твоего дома зло а наговоры бездушных.
Домой возвращалась с гнётом противоречивых дум и чувств. Рассудок бередил её душу:
- Зачем ты лгала бедолаге? Зачем?
- Но то была утешительная ложь, ложь во имя спасения. Нельзя же было лишать несчастную надежды. Надежда умирает последней! – кричала душа.
Думала… Великий русский писатель – глыба классической литературы - Лев Николаевич Толстой, отрицая революции и Бога, считал, что только путём постепенного нравственного самоусовершенствования человека можно придти к идеальному обществу.
По Л. Н. Толстому только нравственное самоусовершенствование каждого человека – единственно правильный путь к достижению счастья на всей земле.
Уважаемый граф Лев Николаевич! Как же Вы заблуждались!
Прошло столетие… Человечество не разделило Ваше учение о самоусовершенствовании и не последовало Вашему личному примеру.
Общество по-прежнему разъедают зависть, страсть к обогащению, к власти, воровство, братоубийство и прочие пороки.
Нравственность – на нуле.
Когда воцарится на земле мир и благодать, этого не знает никто. Не знала и она, Анастасия. …никто, кроме Господа Бога!
Но когда человек спросил Господа, когда же это свершится, когда восторжествуют равенство, справедливость и счастье всеобщее на Земле, Господь ответил:
«Когда люди перестанут убивать друг друга, воровать, завидовать, лжесвидетельствовать и т.д. (см. Библию), то есть когда люди станут жить по Моим «Заповедям». (Взято с экрана телевизора).
Лев Николаевич, отрицая Бога, Вы забыли о Его «Заповедях» - законах. Законы Божьи…
Это ли не путь к исправлению человека, к его самоусовершенствованию?
--------------------------------------
Ветер, ветер на всём белом свете…
А ветер всё крепчал и крепчал, заметая листвой последний путь Анастасии.
Болезнь и возраст приближали её к концу.
И пришли стихи французского поэта Верлена:
Издалека льется тоска
Скрипки осенней.
И, не спеша, стынет душа
В оцепененье.
Час прозвучит
И леденит сердце. – Угрозы,
А вспомяну в сердце весну –
Катятся слёзы.
И до утра злые ветра
В жалобном вое
Кружат меня, словно гоня,
С палой листвою.
Как же были понятны и близки Анастасии строчки поэта:
«…Час прозвучит
И леденит сердце…»
Знала: её час неумолимо близится…
По Ленинградской дороге сосны, сосны красные…
По Ленинградской дороге кресты, кресты, кресты…
По Ленинградской дороге, средь красных сосен, будет и её бугорок с крестом или с памятником.
И будет раз в год приезжать к ней сын с женой и с её внучками сорвать бурьян на могиле.
Да, может быть, случайный прохожий, взглянув на портрет женщины со счастливым лицом, прочтёт необычную, забавную эпитафию и невольно улыбнется ей, Анастасии.
ПРОСЬБА
На Тверской земли, сховайтэ,
Йде растэ лесина.
«Да киньте ж в ямку так,
Як того грузина.»
(М. Галкин)
