|
Мария Александровна Шерстюк |
Один из наших авторов, Мария Александровна Шерстюк (см. книгу «Петрович» на нашем сайте, другие книги – на ПРОЗА.РУ), родилась 2.1.1934 в с. Брян-Кустичи. Закончила в Стародубе педучилище, затем в Смоленске пединститут. Вся трудовая биография её прошла в г. Рославль Смоленской области. Преподавала русский язык и литературу, историю.
Одновременно прославилась как певица классического репертуара, сопрано, исполняла русские романсы и арии из опер, выступала в концертных залах, на фестивалях. Вела школьный хор, который много лет выступал на различных площадках Рославля. Пела в церковном хоре.
В расцвете сил (1975) перенесла инсульт, стала инвалидом 2 группы, но смогла восстановиться и продолжала свою деятельность до преклонных лет. 5 декабря 2013 её постиг новый удар, она ушла из жизни, не дожив до 80 лет меньше месяца.
Она помогала всем людям, отдавала им всю душу, до самой смерти поддерживала отношения и вела переписку с десятками людей, в этом смысле она была «гением добра» (так Анна Керн назвала А.С. Пушкина в своих воспоминаниях), хранительницей рода. Последняя её книга называется «Довоенный Пятовск» – описание всех дворов и жителей, описание того села, которое теперь в прошлом.
Публикуемое стихотворение, посвящённое Марии Шерстюк, написано её братом Александром в 1980 г., поэтом, журналистом, членом нескольких творческих союзов. В то время он сам находился в очень сложном положении, сестра ему помогала.
Александр Шерстюк
Тетраптих Марии
1
Сестра моя, отличнейший портрет,
где ты в берете, смущена собою,
рискнувшая в свои тринадцать лет
стать деревенской дерзкою звездою.
Отличница, букашка, мошкара
и остроглазка, длинная ресничка,
мошенница, трепло, физкульт-ура,
визгица – от рождения привычка.
О длинноноска! Скользкая нога,
на шабаши летя, водившая нас за нос.
Вот ты в углу, и вот та кочерга,
которая учить тебя пыталась.
А вот рисующая связку букв,
как связку бус, что кралями мы звали.
Рты младших братьев – и протяжный звук,
от букв скакнувший в грамотные дали.
2
Сестра моя, изящнейший портрет,
студенческая световая вспышка.
В глаза и косы косо влитый свет.
И два луча улыбку губ колышат.
Тончайший профиль. Глаз разрез и нос
готически смелы и совершенны.
И блоковский возвышенный запрос
и в облике, и в облаке мышленья.
И голоса сопраннейший поток
струится, мира переливы множа.
И люстры – фестивальный потолок.
И бабы в кирзе: «Маня, ох, пяеть жа!»
Осанки приготовленная стать
хоть к самому всемирному потопу.
И тайно ждущая, кому бы явной стать,
в душе твоей томительная тропка.
3
Сестра моя, обычнейший портрет.
Он чернобел. В нём к свету тень приникла.
И рамки профуганенный багет
протравлен хозтоварною морилкой.
И надпись ненавистная: Достать.
Достать, втоптать в утробу ненасытства.
И в черепки. И терпеливо ждать,
что хоть одна взыскрится ученица.
Капелла школьная. Как это важно – спеть.
Их спеть в одно. Вернее, им бы спеться.
К разрыву путь ведётся – проще нет –
как в кровоизлияниях – от сердца.
Осколки разноцветные сгребать
по всей стране рассыпанного детства,
чтоб, как тогда, был братом брату брат.
А сын уже – как идол бельведерский.
4
Сестра моя, бесценнейший портрет,
где лик грунтован каменною солью.
Мне потому так страшно умереть,
что ты тогда не сможешь жить от боли.
1980 Смоленск – Рославль
